– Не могу объяснить. Я не играю втемную. Но появление в Гори агента ЦРУ только доказывает твое смелое предположение о связи двух дел. Теперь, независимо от того, как скоро мы докажем эту связь, качество операции коренным образом поменялось. Сосредоточим внимание на полковнике из «Филиала», – поддержал Артемов идею Марковцева. – Если мы правы и намечается игра, то, выбив из обоймы одного серьезного игрока, заставим Шерхана занервничать. В таком раздраженном состоянии люди склонны совершать ошибки.
– Нам нужен «язык», – высказал Марковцев идею, озвученную им еще в Москве. Помнишь, что ты ответил мне?
– «На месте будет виднее».
– Мы на месте. Что скажешь?.. Хорошо бы уложиться в два-три дня, узнать адрес полковника, – размышлял Марковцев, не дождавшись ответа от товарища. – В «Филиал» же за «языком» не сунешься.
– Меняем приоритеты, – заметил Артемов. – Не всегда это хорошо.
– У нас нет другого выхода. Вызывай Сосо. Нам пора вооружаться.
Артемов, позвонив Сосо, не изменил другой привычке. От него никто не требовал рапорта, тем не менее он, составляя его сухим языком, еще раз проанализировал ситуацию. Очень часто обычная бумага приобретала свойство лакмусовой – ошибки проявлялись в строчках, равно как и удачные идеи и находки.
Марк тоже думал о приоритетах. Операция встала наперекос. Наглядно это выглядело так: винтовку пристреляли на сто метров, а когда пришла пора решающего выстрела, цель оказалась на расстоянии километра.
В сложившейся ситуации говорить о поспешных шагах было бессмысленно. Самое разумное сейчас – сворачивать все мероприятия и возвращаться в Москву. А как быть с качеством?..
– А как быть с Мастером?
На этот вопрос Артемов ответил:
– Мы не можем вывести его из игры. Потому что он вне игры. Иначе нам придется суетиться вокруг всех жителей Гори, с которыми мы контактировали: проводники, таксисты, продавцы, оружия в том числе.
Артемов припомнил высказывания начальника военной разведки об организованных группировках и фанатиках. Последние могли ударить в любой момент. И радикальных мер против них, по большому счету, не существовало. Группа Артемова, какой бы мобильной, уникальной или универсальной ни была, группой быть не перестала. Она наполовину, что ли, состояла из единомышленников. Сосо и Мастер вошли в состав по идейным соображениям.
В одиночку, каким бы искусным ни был исполнитель, в этом деле было не справиться. Оно требовало скорейшего завершения, поскольку начал проявляться след от министерского дома в Гори. Существовали и косвенные улики, подтверждающие эту версию. Это спецагент ЦРУ Гвидо Терон, прибывший в Гори вместе с Шавхелишвили.
Артемову предстоял телефонный разговор с начальником разведки. И он набросал на листе бумаги доклад в стиле рапорта; по привычке фамилии писал заглавными буквами.
«В ходе оперативных мероприятий выяснилось следующее. 5 ноября 2008 года в Гори на автомашине ВАЗ-21099 прибыли полковник госбезопасности Грузии Джемал ШАВХЕЛИШВИЛИ и специальный агент ЦРУ Гвидо ТЕРОН. Наблюдательной группой был зафиксирован факт посещения ШАВХЕЛИШВИЛИ и ТЕРОНОМ «Филиала». Цель их визита в Гори неизвестна. Но нас заинтересовал следующий момент. Начальник «Филиала» АШУБА в помещении парикмахерской передал ШАВХЕЛИШВИЛИ пакет, по всей видимости, с документами (при передаче прозвучали слова «карта Гори» и «как вы просили»). По тому, при каких обстоятельствах была передана карта, можно судить о срочности и важности этого документа. Эти и другие факты позволили нам предположить следующее: ШАВХЕЛИШВИЛИ и его куратор из ЦРУ форсируют мероприятия в Гори, и они могут быть связаны с убийством министра обороны КВИРИКАШВИЛИ. Это подтверждают и косвенные доказательства.
В связи с вышеизложенным, операция, возложенная на нашу группу, качественно уже не удовлетворяет первоначальным потребностям. Доведенная до логического завершения операция (ликвидация ШАВХЕЛИШВИЛИ) – с учетом того, что ТЕРОН от поставленной перед ним руководством ЦРУ задачи не откажется, то планы ЦРУ, приоткрытые для нас сейчас, дальше будут проходить в ином, более жестком и скрытом режиме.
С учетом «срочности и важности» намерений ЦРУ и МГБ предлагаю:
первое: отказаться от плана ликвидации ШАВХЕЛИШВИЛИ.
второе: предпринять ряд шагов для выяснения планов ЦРУ в Гори».
Михаил Васильевич еще раз прочитал рапорт, дал ознакомиться с ним Марковцеву. Тот сказал: «По мне, так слишком много бюрократии».
По крайней мере, два места вызывали у него вопросы. И он озвучил свои мысли:
– Где косвенные доказательства, связанные с убийством министра обороны?
– Они называются предположениями, – ответил Артемов. Он выразил их в качестве сравнения с выпечкой горячих пирожков: Шавхелишвили не успел остыть от одного задания, как его бросают на другое. Он продолжил вслух: – Как будто лимит на полковников в силовых органах Грузии исчерпан. И вот вопрос, Сергей: новое задание более или менее ответственное, чем устранение министра обороны?
– По логике... более ответственное.
– Правильно. Потому что убийство Квирикашвили – лишь начало большой игры. Потому что с менее приоритетным заданием справился бы и менее авторитетный сотрудник госбезопасности. И еще какой вопрос вызвал у тебя сомнения?
Марковцев подчеркнул ногтем последний пункт в рапорте, где Артемов предлагал предпринять ряд шагов. То есть по месту, на его усмотрение.
– Я беру ответственность на себя, не задумываясь о том, ценит ли начальство это качество в своих подчиненных, или не ценит. В общих словах.
– Значит, всю ответственность ты берешь на себя, – покивал Марковцев. – Ты очень ответственный парень, Михаил Васильевич. А про меня ты не забыл?
– Я точно знаю, какой ответ услышу на свои предложения. Они прозвучат в следующем стиле: «Действуйте по обстоятельствам и на свое усмотрение». Действуйте – во множественном числе. Действуйте, товарищ Артемов и товарищ Марковцев.
– А если мы провалим дело?
– Лавровый лист, он и в супе лавровый лист, – ответил Артемов. – Это нехитрая кухня.
Выйдя на связь с начальником управления, Михаил Артемов «шпарил по написанному» со вставками в свободном стиле. Он буквально разжевал все по пунктам...
Генерал Ленц только что позавтракал. Звонок Артемова застал его за чашкой чая. Он слушал его доклад, помешивая чай ложечкой, стараясь не шуметь. Чтобы понять, что он не в восторге от доклада Артемова, ему следовало дослушать того до конца.
Перебирая в голове все политические убийства в Грузии, которые грузинское руководство на скорую руку маскировало под несчастные случаи, а зачастую откровенно махало на маскировку рукой, – Ленц не мог не отметить события шестилетней давности. Утром 25 февраля 2002 года секретарь Совета национальной безопасности Грузии Нугзар Саджая совершил самоубийство в здании Госканцелярии. Сразу после инцидента в Госканцелярию был закрыт доступ для журналистов. Кто такой Саджая? Он и руководитель госдепартамента разведки Автандил Иоселиани «спланировали все громкие политические убийства в Грузии. В частности, они организовали убийство экс-президента Звиада Гамсахурдиа, лидера Национально- демократической партии Грузии Георгия Чантурия и других. Они же «сфабриковали несостоявшийся теракт против президента». Незадолго до своей смерти Саджая встречался с директором ФСБ России Николаем Патрушевым. На встрече обсуждались вопросы совместной борьбы с террористами, укрывающимися в селах Панкиси. Обсудили...
Косвенные доказательства указывали на Гвидо Терона как на планировщика некоторых убийств.
Почему Ленц вспомнил о секретаре Совета нацбезопасности Грузии? Потому что он, по большому счету, был исполнителем, а исполнителей, как загнанных лошадей, пристреливают. Он не пожалел о своей горячности, когда дал Артемову задание устранить Джемала Шавхелишвили. Последнего тоже ждет пуля.
