местном баре, и Валерий принял его предложение. Ему нравились эти русские пабы, однако он не ревностно относился к подвыпившей молодежи – в отличие от тех людей его поколения, которые считали поколение нынешнее тупыми ублюдками.
– Конечно, – продолжил он тему, – я готов запихнуть мобильник в пасть тому придурку, который врубает на нем музыку, кайфует сам и заставляет кайфовать других.
– Ну здесь таких нет, – ответил Жевка. – Вернее, не бывает, – конкретизировал он. – Я больше года завсегдатай этого бара. Как и ты, я всегда готов заткнуть пасть каждому придурку.
Кознов подумал о том, что Жевка, которому поручили опекать его, пришелся ко двору.
Он еще раз осмотрелся.
В первую очередь бросалась в глаза широкоформатная панель в углу бара. Жевка пояснил, что раньше телевизор, настроенный на спортивный канал, висел аккурат над стойкой, и посетители вынужденно пялились на бармена; обслуживая клиентов, тот периодически закрывал головой нижнюю часть экрана. В конце концов, кто-то бросил в него бутылкой. «И что стало с хулиганом?» – спросил Кознов. «Его заставили перевешивать телевизор на новое место», – ответил Жевка. И добавил: «Я полдня провозился». Они оба рассмеялись.
Сейчас транслировали женский теннис, и большинство завсегдатаев от экрана отвернулись. Наверное, в ожидании более предсказуемых действий.
– Ты женат? – спросил Жевка.
– Был женат.
– Знаешь, – откровенно признался Жевка, мне как-то не верится, что тебе сорок четыре года. Выглядишь ты старше. Уж извини...
– За наблюдательность? – ухмыльнулся Кознов. И был вынужден объясниться. – Жизнь была не сахар. А вообще ты прав. В свое время у меня появилась возможность приписать себе пару лет, и мне было грех этим не воспользоваться. В то время я не помышлял о том, что выйду на пенсию раньше. Я решил закосить от армии. Мне было двадцать пять, а двадцать семь – было возрастным пределом. Но я просчитался на три месяца и меня загребли в армию. Я поверил в судьбу, когда перед дембелем мне командир батальона сделал предложение пойти в школу прапорщиков и, окончив курсы, вернуться в часть. Надо ли говорить о том, что я дал согласие?..
Жевка улыбнулся. Кознов продолжил:
– В прапорщиках я проходил шесть лет, потом мне дали младшего лейтенанта. Так что к сорока годам я подошел с капитанскими погонами.
Они выпили еще по кружке пива. Жевка взглядом спросил: «Еще?», Кознов отказался:
– Хватит.
– Говорят, ты хороший стрелок.
– Так говорят те, кто видел, как я стреляю.
– Если хочешь, я покажу тебе новое оружие. Что-нибудь слышал про эйроу-ган?
– Воздушка? – попробовал угадать Кознов, оперируя двумя прозвучавшими английскими словами: air – воздух и gun – ружье.
– Нет. Это устройство для стрельбы из лука пейнтбольными шариками. Оно устанавливается практически на любой лук, представляет собой цилиндрический резервуар с поршнем, шток от которого крепится к тетиве, и пейнтбольного ствола сверху, соединенного воздуховодом с резервуаром.
Они снова рассмеялись.
...Кознов с облегчением опустился на стул и просидел с закрытыми глазами не меньше пяти минут. Эти несколько часов с Жевкой утомили его. Он не чаял оказаться под защитой четырех стен своей комнаты.
Его глаза устали под маской контактных линз зеленоватого цвета. И дальше он не собирался демонстрировать фальшивую радужную оболочку. Все, кому нужно было, увидели цвет глаз, который обычно соответствовал рыжеволосым.
Он надел очки с дымчатыми стеклами. Ему незачем было смотреться в зеркало (в этих очках он проделывал это десятки раз). За цветом дыма нельзя было разглядеть цвет глаз, они казались темнее обычного, но все же с пепельным оттенком, вот и вся разница, что и требовалось доказать.
Пепельный оттенок... Перед глазами – такого же цвета лицо генерала Баскакова, его глуховатый,
Не раздеваясь, Кознов опустился на кровать, закрыл глаза. Ему показалось, он в комнате генерала...
Назавтра он встретился с Жевкой. Тот редко выезжал с базы – она стала ему домом. Жевке польстил тот факт, что капитан обратился с просьбой к нему, а не к директору клуба.
– Нужно съездить домой за шмотками. Встретишь меня вечером на станции?
– Могу подбросить до станции прямо сейчас.
– Да нет, хочу прогуляться.
– Восемь кэмэ, – уточнил Жевка.
– То, что доктор приписал, – улыбнулся Кознов, поправляя очки с дымчатыми стеклами. – Ни больше, ни меньше.
Жевка продиктовал новому товарищу свой номер.
– Позвонишь, как приедешь. Я приеду за тобой.
Было уже темно, когда Кознов проводил взглядом рейсовой автобус, который на этой остановке (ее по старинке называли 4-й дачной) высадил только одного человека. Он набрал номер Жевки и, не дожидаясь его, свернул на дорогу, ведущей к клубу.
Песчано-галечная, она была слегка ребристой. Но эта «стиральная доска» была своеобразным преддверием к миру приключений, к свободе, и любая другая – асфальтированная или бетонированная – испортила бы первоначальное впечатление. Еще точнее – это была просека, натуральная дорога в лесу, и этим все было сказано.
Жевка помигал ему дальним светом. Он развернул свою «Ниву» с таким расчетом, что Кознову осталось только открыть дверцу, – ни метром дальше, ни метром ближе.
Он откинул переднее сиденье и положил сумку на заднее.
– Тяжелая, – заметил Жевка.
Кознов удовлетворил его любопытство.
– Прихватил банку огурцов и пузырек самогонки. Огурцы с собственного огорода, первач собственного приготовления. Все самое лучшее и самое первое. Никаких добавок и... присадок.
– Ну ты даешь! – рассмеялся инструктор. – Я так понял, мне нужно к тебе сегодня заглянуть на огонек.
– Правильно думаешь.
КПП – кирпичное здание, половина которого занимал магазин, проехали баз задержек. Кознов еще помнил, как вчера он подвергся проверке. Ровесник Жевки с непроницаемыми глазами сказал: «Не могли бы вы открыть вашу сумку?» Он выполнил просьбу, сверля великовозрастного дневального глазами: «Все металлическое на стол?» Сегодня он избежал еще одной проверки.
– Забегай через часок, – сказал он Жевке, выходя из машины.
Кознов закрыл дверь комнаты изнутри. Разделся. Прихватил сумку и положил ее на стол. Расстегнув «молнию», вынул продукты и сдвинул их на край стола.
Из десятка автоматов, которые Кознов считал лучшими, в данной конкретном случае он отдал предпочтение «валу», разработанному Сердюковым и Красниковым. «Вал» являлся скрытым оружием нападения и защиты, легким, бесшумным и убойным. У него был складывающийся металлический приклад, который можно было использовать в рукопашном бою.
Автомат был разобран. Хранить его в нерабочем положении было по меньшей мере неразумно. Он начал сборку с трубки цевья и затворной рамы с затвором, поставил ударник, боевую пружину с направляющей.
