– Или пить захотел, – внес свою версию Паклин.
И этот короткий диалог согрел обоих.
Второй пейнтболист, на его взгляд, тоже мог запроситься к мамочке – в фамильный склеп. На вид ему перевалило за полста. Он шел сбоку и на шаг позади Бориса, что с точки зрения безопасности было грамотно. Борис не перекрывал ему видимость и не мешал действовать...
«Ну что за ерунда в голову лезет!» Паклин выругался. И сделал шаг навстречу. На всякий случай жестом руки велел им остановиться. Корнеев страховал его, и оба охранника словно копировали с этой пары.
– Что случилось, Борис? Почему ты здесь?
Телохранитель не сказал «вы», заметил Кознов. Как будто его вовсе не существовало. Он дышал ровно, чуть приподняв голову и прищурившись на ярком солнце. Общее впечатление – что он вдруг уснул стоя, привалившись к стволу дерева.
– Отец не отвечает на телефонные звонки. – В голосе парня сквозило волнение. Он продемонстрировал сотовый телефон. – Звоню матери – то же самое. У них там ничего не случилось?
– Уверяю тебя – нет. – Паклин умел быть предупредительным и терпеливым.
– Мне нужно убедиться в этом.
– Хорошо. Ты пойдешь со мной. Твой товарищ останется здесь.
Он уже совершил ошибку, разбив свою пару. Ему стоило запросить разрешения у начальника.
Кознов улыбнулся ему и вместе с Борисом сделал несколько шагов к охраннику. А Паклин нахмурился: они не изменили стиля. Тот, что сзади, подстраивался под шаг Бориса, как на марше, по-военному. По отношению к Борису он находился с левой стороны, и левая его рука была на отлете, а правую – не видно. Что-то щелкнуло в голове Паклина, и он понял, что именно в первую очередь насторожило его: это натуральная тревога за родителей. Одна тревога пряталась за другой, и Борису ничего не надо было выдумывать, он просто сказал текст, эмоции остались.
Кому ему?
Он схватился за пистолет слишком поздно. Кознов ударил ногой в подколенный сгиб Бориса и, когда тот рухнул на землю, поймал в прицел Паклина. Тот уже обнажил ствол, но вскинуть его для выстрела не успел. В лесу дважды щелкнул металлом затвор «вула», не потревожив даже сидящую на дереве ворону. Ноги Паклина подкосились, и он, упав, перестал служить щитом для товарища. Корнеев, запаздывая с оружием, прыгнул в сторону и назад. Кознов достал его легко, сместив ствол пистолета, и Корнеев для него предстал мишенью «летающий кабан».
– Еще один такой же трюк не пройдет, – с этими словами Кознов выстрелил Борису в затылок.
...Жевка скрипнул зубами. Он не успел. Им овладела оторопь. Капитан Горохов или тот, кто скрывался за этой личиной, убил сначала телохранителей, а потом Бориса Моршнева; последнего буквально расстрелял в упор. Что у него за пистолет? Вроде бы без глушителя, а стреляет бесшумно.
Жевка смотрел на капитана в прицел самозарядного «скифа». Руки его подрагивали. Говорить о прицельном выстреле не приходилось. Просто выстрел в сторону капитана мог завести последнего на одну из его связок. Он мог упасть на землю и отстреляться в ответ. А стрелял он на порядок лучше Жевки, уступить мог только в стрельбе желатиновыми шариками.
Жевке нужно было выиграть время и отыграть инициативу, всего несколько секунд. На анализ времени не осталось.
– Стой! – крикнул он. – Ствол на землю! Не поворачиваться!
Кознов по голосу узнал Жевку.
В любой другой ситуации он мог насмешить инструктора. Бросив пистолет на землю, он степенно, не поворачиваясь, снял с плеча лук. Натянув тетиву и почувствовав, как в крайнем положении сила натяжения тетивы уменьшилась, он повернулся к Жевке лицом. Тот сглотнул, словно увидел привидение. «Вот что ты прятал за дымчатыми стеклами... Но кто ты?»
Он смотрел ему в глаза; на ствол 71-го калибра ноль внимания. В лучшем случае, Кознов мог испачкать его краской. Но эта воинственная и спокойная поза Кознова ему мешала.
– Опусти лук.
И сам на мгновенье опустил глаза. Но красного пятна лазерного прицела не увидел. Луч плясал на его решетчатом забрале.
– Я буду считать до трех, – предупредил Жевка. – Раз...
– Два, – тут же продолжил Кознов этот смертельный для оппонента final countdown. И про себя: «Три».
Малышев поменял решение и все-таки дозвонился до помощника. Ходкевич ответил ему глуховатым голосом. Фон в трубке стоял потрясающий. Ходкевич отвечал, либо сидя с «кибермутантами» на броне, либо со свалки автомобилей, куда пришел пешком.
– Да, шеф, я слушаю.
Он всегда, всегда смотрел на экран телефона – кто звонит. Малышев же никогда этого не делал. Он отвечал по старинке: «Алло?». Он вопрошал. Ему всегда было интересно, кто звонит. Он не убивал эту хилую интригу. Он жалел ее, приберегая до следующего звонка.
– Немедленно арестуйте Горохова!
– Что?
– Он не тот, за кого себя выдает. Его фамилия Кознов. Валерий Кознов. Кличка Эстебан. Он проходит по ориентировке...
...Кознов отпустил пальцы, высвобождая тетиву, и словно груз свалился с его плеч. Смертоносный шарик вырвался из ствола и ударился в забрало Жевки. Детонатор подорвал основной заряд, и забрало разнесло в лоскуты. Вперед и в стороны брызнула кровь и фрагменты лица Жевки, оголяя кость и десны, высвобождая глаза. Он стоял с оружием, в униформе и шлеме, олицетворяя собой войну и смерть – какие они есть.
– Да на тебе лица нет, – хмыкнул Кознов, опуская лук.
Он прислушался. Звук разрыва минигранаты не был очень громким – чуть громче петарды, но – резким, и он наверняка привлек внимание охраны. Уже сейчас по рации вызывают тех, кому доверили этот пост.
Кознов вернулся к тайнику и расширил его, достал автомат и запасные магазины к нему...
Глава 29
Парк машин с этого места был как на ладони, как макет на рабочем столе архитектора. Камуфлированный комбинезон послужил идеальной защитой, и Валерий Кознов сейчас предстал капитаном Гороховым, непревзойденным маскировщиком и стрелком.
В оптику он поймал «Мерседес» и прицелился в район бензобака. Эта немецкая машина могла противостоять разрыву гранаты под днищем и винтовочной пуле калибра 7,62 в корпус, но была бессильно против пары – тяжелой шестнадцатиграммовой и зажигательной. Короткая очередь. «Мерседес» был словно заминирован. Он полетел на метр и опустился уже объятый пламенем.
Следующая машина. «Лексус». Копия той, что повстречалась Кознову на выезде из подземной парковки. Сколько сил ушло на подготовку к операции, сколько человеческих факторов выползло из прошлого и вмешалось в ее ход...
Он потерял контроль только на секунду, влепив очередь в переднее крыло «Лексуса», а уже потом в бензобак. Еще две очереди, и открытая парковка превратилась в костер.
Кознов не зря сказал Жевке про сегодняшнюю погоду. Условия были идеальными для постановки дымовой завесы. Она плотной пеленой закрыла эту часть дачи, и охрана могла стрелять только вслепую.
Телохранители могли собраться в кучу только при одном условии, и оно уже было создано – всего несколькими выстрелами. Охранники окружили сейчас Ольгу Ячевскую, защищая ее, как пчелиную матку. Для них сейчас других людей не существовало. Горел парк автомобилей, принадлежащих Ячевским и их гостям. Однако пара бронированных «Мерседесов» G-класса стояла особняком. К ним-то и спешили сейчас телохранители; гости были представлены сами себе. Это была сильная и в то же время слабая сторона охраны. Кознов взял эту слабость на вооружение.
Губы Султана шевельнулись, как будто он тяжело сглотнул: «Он здесь».
