затянул церковный канон, снизу позвонила одна дама и спросила, не сошли ли мы с ума. Тут мы заметили, что уже далеко за полночь, и разошлись спать.
Но еще долго Билли и я слышали в соседней комнате пение Джаспера. «Ах, мой милый Августин!» — пел он. Билли хихикала и говорила: у ее жениха великолепный баритон. Потом она перестала хихикать и сказала:
— Собственно говоря, веселиться тут нечего. Джаспер — бедняга, а вся эта история весьма печальна.
— Печаль ему не поможет,— пробормотал я и постучал в стенку. Хотел напомнить Джасперу о времени. Чтобы нижняя дама вновь не позвонила. Но Джаспер не понял. Продолжал петь, а нам в ответ постучал в такт своей песне.
Тут зазвонил телефон. На этот раз звонил господин с пятого этажа. Папа возмутился: почти два века наша семья живет здесь и ведет себя безупречно. Он считает возмутительным выговаривать нам за небольшой шум. Господин с пятого этажа извинился.
В общем и целом вечер получился приятным.
Пятница, 28 августа
Билли, Джаспер и я спали ужасно долго. Мама не будила нас. (После она сказала, что было бы лучше, если бы Джаспер проспал весь последний день.)
Встали к обеду. Джаспер принялся сортировать свои камни и упаковывать их. Мама перестирала все его вещи и погладила. Потом сложила в лягушачий чемодан и сумку. Влезли они с трудом. У Джаспера появились новые майки и ласты.
Папы не было. Он с другом отправился на рыбалку. Все, что происходило дома, разрывало ему сердце.
Суббота, 29 августа
Поехали в аэропорт. И опять были жутко непунктуальны. О рейсе на Лондон еще не было слышно. Мы отправились в ресторан. Джаспер не хотел ни есть, ни пить. Он подарил нам свои самые любимые камни. У мамы на глаза навернулись слезы. Папа положил в кошелек, в маленькое отделение на кнопочке, свой плоский голубой камешек и сказал, что теперь его кошелек никогда не будет пуст. Камень принесет ему счастье.
Объявили наш рейс, Моя сверхпунктуальная мама сказала:
— Они объявляют трижды. Еще есть время.
Я не поверил своим ушам. Когда объявили в третий раз, папа сказал:
— Надо идти.
Мама вздохнула:
— Да! Надо!
Джаспер доверил мне нести его чемодан с камнями. И я обрадовался, как ребенок. Лондонские пассажиры уже собрались у выхода. Мама сморкалась. Папа переступал с ноги на ногу. Билли стояла возле Джаспера и держалась за его руку. Пора было сдавать багаж. Билли с Джаспером пристроились в конце очереди.
Больше я ничего не видел. Стоял невообразимый шум. Возле паспортного контроля толпились дети. Где-то среди них был Джаспер.
— Теперь я ему даже руку не смогу пожать,— сказал я маме,
— Я тоже,— всхлипнула мама,— не думала, что все так быстро.
Вскоре Билли проскользнула сквозь толпу. Одной рукой она держалась за щеку.
— Он поцеловал меня трижды. За каждого из вас. Я должна вам передать.
Так как в семье у нас не было привычки целоваться, мы пренебрегли этим. На обратном пути мама сказала:
— Что за лето!
Непонятно было, говорила она это одобрительно или нет.
Папа заметил:
— Во всяком случае, у Эвальда теперь есть друг,
Но тут мама вздохнула:
— Однако произношение у него не улучшилось.
Билли пихнула меня и повела глазами. Она всегда слишком строга к маме. Я же думаю, если папа и мама останутся такими, как в это лето, я буду доволен. А мамину страсть к хорошим оценкам приму во внимание. Ведь учиться-то совсем не трудно!
1
Моя сестра Сибилла, сокращенно Билли, нас снимает, поэтому ее не видно.
2
Дорогой Том, мы счастливы встретить тебя в следующее воскресенье. Мы все приготовили для тебя. Надеемся, что тебе будет хорошо у нас. Твой друг Эвальд, его родители и сестра.
