гораздо более думающая, серьезная и зрелая, чем в Америке, и атмосфера – для нас, во всяком случае – гораздо здоровее, чем в США.
Комната моя будет готова только через восемь дней. Тетя Фира всерьез уговаривает нас остаться у них, и я думаю, что Биби поживет там несколько дней. Он уже успел связаться с родителями Узи (который сегодня вечером возвращается из лагеря), и сейчас, конечно, находится в компании своих товарищей.
Продолжаю непрерывно заниматься физикой и получаю от этого большое удовольствие.
В стране тем временем большое волнение в связи с прибытием гробов Жаботинского и его жены. Бен- Гурион заявил, что не явится отдать покойным последнюю честь. И вся страна раскололась. Я, естественно, пойду на похороны. когда гробы прибудут в Иерусалим.
В нашем доме я еще не был, но снаружи он выглядит очень хорошо. Участок возле дома, правда, запущен. В ближайшее время эайду в посольство* и посмотрю, как выглядит дом изнутри. Сарай закрыт на замок, и все, как видно, в порядке. Только жаль участка. Ладно, когда снова заживем все вместе, сделаем себе снова красивый сад.
Кругом, особенно возле дома, все совершенно изменилось. Через поле, поблизости от дома, проложили великолепное шоссе. Иерусалим прекраснее, чем прежде. Может, я слегка расчувствовался, потому что давно его не видел. Кто знает.
Любимые родители! 1.8.64
Получили от каждого из вас по письму, и нет нужды описывать, с какой радостью мы их читали. Я просто счастлив, что вам удается и отдыхать, и работать, и что все у вас наладилось.
В вещах у меня недостатка нет, покупать не понадобилось почти ничего. Оба мы одеты хорошо. Незнакомые принимают нас за американских туристов, но нас это, естественно, не волнует. Ты была права, мама, – в моем возрасте ребята больше не ходят в хаки, и правильно мы сделали, что побеспокоились и всего накупили.
Что касается армии, то призываюсь я 10-го августа. Довольно многих из моих товарищей мобилизовали уже 23-25 июля, и в настоящий момент к ним присоединились все те, кто идет в Нахаль.
Только что вернулся из трехдневной экскурсии в великолепный, чудесный Негев. Были в котловине и добрались до самого Эйлата. Этой поездкой в Негев завершилась, я думаю, серия экскурсий по стране, которые я совершил с тех пор, как вернулся. Десяток дней, что мне
*Дом овмьи Нетзньнгу в то время арендовало иностранное посольство. – остались до армии, проведу в городе и отдохну. Может, навещу теток и дядей, короче – накоплю силы.
Как и полагается молодым людям на новом поприще и вообще любому мыслящему человеку, мы с группой товарищей часами сидим и беседуем. Иногда споры продолжаются до полуночи. Наконец-то встретил здесь подходящую себе компанию. Это Ави А., Эли Б., Шломо Ш. и другие. Я просто счастлив быть вместе с ними.
Недавно я написал тебе, папа, длинное-длинное письмо. Попытался изложить на бумаге свои идеи по порядку. Представить себя вам как я есть. Я хотел связать отдельные частицы своих мыслей и поступков и создать из них нечто вроде книги. Мне хотелось, чтобы ты меня лучше узнал, чтобы, как прежде, давал мне в письмах советы. Дошел до 9-й страницы и бросил. Слишком большая работа. Но не это меня остановило. Было не только трудно, но написанное недостаточно выражало мои мысли и чувства. Может, попытаюсь опять после того, как начну служить.
Настоящих друзей и подруг у меня, как всегда, мало. Но меня это совершенно не беспокоит. В людях, чтобы они просто соучаствовали в моей жизни, я не нуждаюсь. Если бы нуждался, то нашел бы их в избытке.
Вы не представляете себе, какая радость для меня ваши письма. Я повторяюсь, но я хочу, чтобы вы поняли, как важно для меня то, что вы пишете. Рад узнать, что дома все спокойно и что ты, мамочка, не слишком тяжело работаешь. Воспользуйтесь свободным временем и тем, что в доме тихо, и поработайте, а также и отдохните (эти две вещи не всегда друг другу противоречат).
Я очень много сейчас читаю. В основном, художественную литературу на иврите. Изучаю Бялика и Чернихов- ского вместе с Хемингуэем и Гете ('Страдания молодого Вертера').
Биби не находит учебников математики и физики, которые должен был привезти с собой, и меня это очень огорчает. Он утверждает, что вы забыли их положить в чемодан. Пожалуйста, выясните. Книги дорогие, и я побегал, пока их достал. Много огорчаться мне некогда.
и, конечно, я не сержусь на Биби, которого вижу очень часто.
Не волнуйтесь из-за армии. Я не дурак и ничего не сделаю сгоряча. Будьте спокойны.
Любимый Идо! 1.8.64
Поздравляю тебя в день твоего двенадцатилетия. Желаю удачи во всех твоих начинаниях. Как мне дает советы отец, так же позволь и тебе напомнить: главное – это ученье. Желание учиться и узнавать, решать проблемы, читать и понимать – это то, что делает человека великим. Вместе с тем ты должен научиться ладить с окружающими людьми – и с товарищами, и особенно с отцом и матерые. Не раздражай их, будь хорошим сыном. В сущности, ты всегда был хорошим, и мне кажется, что больше всех их раздражал я. Учись на моем опыте. Идо.
Дорогие мама, папа и Идо! 15. 8. 64
Попытаюсь частично описать события последних дней.
Итак, в понедельник 10-го нас погрузили на иерусалимском мобилизационном пункте в машины и отвезли в Ба- кум (специальная база для приема и сортировки новобранцев). Здесь нас распределят по местам службы.
Каждое утро происходит общий сбор. Выкликают личные номера солдат, уже отобранных в части и отправляющихся по своим базам. Распределения первых дней меня не коснулись, и я совсем отчаялся. Наконец вчера меня отправили в новый взвод, и я вдруг обнаружил несколько знакомых физиономий. Как видно, каждый из этого взвода показал во время психометрического теста хорошие способности. Опять прошли медицинский осмотр и, наконец, нас послали на авиабазу, в Тель-Цоф для дополнительных обследований. Обследования продлятся еще неделю-две, но я не думаю, что пойду в летчики. Это значит пять лет службы – слишком долго! Во всяком случае, я пробуду в Тель-Нофе несколько дней, потом вернусь, наверное, в Бакум и буду принят в какую-нибудь другую боевую часть. Относятся к нам здесь отлично. Условия замечательные и люди – что надо.
Хочу вас успокоить и уверить, что не приму никаких решений, пока не получу от вас писем с советами. В ближайшее время, как только обоснуюсь на постоянной базе, сообщу вам номер полевой почты. Тогда сможете слать мне письма непосредственно. Здоровье мое великолепно. Я считаю, что, как это ни странно, армия помогла мне выздороветь.
Дорогие и любимые папа и мама! 19. 8. 64
Вторую неделю я в армии, выполняя просьбу папы, постараюсь рассказать подробнее о том, что происходило и происходит. Смешно – и больше всего, может быть, типично для армии, – только я решил, что есть время для письма, как пришли и дали занятие – убрать палатку (это значит так надраить ее, чтобы 'пол засверкал, как зеркало'). Я, во всяком случае, продолжаю письмо и надеюсь, что успею его закончить. Начну сначала и расскажу обо всем по порядку. Наверное, придется писать с перерывами.
Итак, больше всего бесит в армии то, что не знаешь, куда попадешь. Послали меня, как я уже писал, на авиабазу в Тель-Ноф для обследований. Прибыл я туда в четверг во второй половине дня на прошлой неделе. Назавтра отправились в отпуск, который продолжался до воскресенья. В Тель-Нофе, когда я вернулся, начались испытания на годность для авиации. Но военно-воздушные силы требуют подписаться на 5 лет службы. Я знап, что испытания я прошел. И вот, не спрашивая, обряжают меня в форму летчиков и уговаривают поступить в авиацию. Освободиться очень трудно и, по правде говоря, многие из выдержавших испытания склонны согласиться. Стояло нас на поверке человек 60, и командир объявил: 'Кто отказывается идти на курсы летчиков – шаг вперед'. Я один вышел из строя. Потом присоединились еще
8 парней. После долгой процедуры нас вернули в Бакум, Я нахожусь здесь уже несколько дней и почти сошел с ума. Но, несмотря ни на что, ни минуть) не жалею о том, что отказался идти на курсы летчиков.
