обстирает.
—
Так ведь старуха! Такую в постель не положишь, — рассмеялся Стас.
—
А на хрена мне баба в телевизоре? Как кукушка в часах. Любому мужику живая баба нужна! Горячая! Чтоб было кого прихватить в постели!
—
Он навещает ее частенько, перезваниваются. Да, впрочем, мне какое дело? Свою бы семью сберечь, — вздохнул Рогачев тяжело.
—
У тебя хоть есть, что беречь! Тебя дома ждут, а я как барбос дышу. Никому не нужен, даже себе, — отмахнулся Гоша. — Ни семьи,
ни
кентов нет, — добавил глухо.
—
Тяжко тебе, все понимаю, да и заводить тебе семью нынче небезопасно. Только горя прибавится. Сам знаешь, народец у нас крутой. Если тебя не достанут, с семьей разделаются. Она всегда рядом, под рукой. Коли не смогут домашние образумить, сами свернут головы. И что тут поделаешь, милиция физически не успевает сдерживать негодяев, сам знаешь. Вон подпалили и тебя, и нас, а кто отличился— не нашли. Да и что толку в наказании, если сожгут живьем в своем же доме? Разве воротишь жизнь? Она, какая ни на есть, неохота ее терять по прихоти козлов! Опять же, если сам. А коли семью погубят? До конца себя винить станешь. И своя жизнь уже не будет в радость. А желающих на наши с тобою головы — целый поселок! Разве я не прав?
—
,Что тут базарить лишнее? Конечно, верно говоришь, задумался поселенец, завздыхал.
—
Понятное дело, нужно собак завести. Может, и не сумеют от всех защитить, зато дадут знать, предупредят лаем. Хотя бы в дом не пустят, это уж точно. Да только наши в дом и не пойдут. За углом прижучат, возле колодца или за туалетом, либо возле лодки. Их не угадаешь. Кому нужно, выждет и достанет. Пойми правильно, с тобою в десять раз проще будет разделаться, когда станешь семейным. На себе испытал ситуацию, знаю, что говорю, — поскучнел Стас.
Гошке представился горящий дом, мечущийся в огне Степка и Анна, запоздало проклявшая день, когда согласилась создать семью с незадачливым, ненавистным поселку инспектором. Вот она пытается выскочить в окно, но пламя целиком охватило женщину. Она кричит от боли, но никто не хочет и не может ей помочь. «Разве для такого выжила она в ту пургу, когда ввалилась ко мне? Да и кто я есть, чтоб подставить их под свою беду? Она не задумалась, но я должен обдумать все заранее!»
—
Ты не обижайся, я правду тебе сказал, — услышал голос Рогачева.
—
Я все понял, Стас…
—
И не только семью, но и женщину твою в покое не оставят, — выбросил окурок и предложил коротко, — пошли, поднимем сеть.
—
Ого, уже полная! — глянул Гоша.
До самой темноты помогал поселенец разделывать рыбу, солил ее, закладывал в бочки. Рогачев носил в коптилку сушняк, поддерживал жар.
—
Эту партию еще дня три коптить, затем снимать можно, как думаешь? — спросил тихо.
—
По-моему, завтра к вечеру готова будет.
—
Пожалуй, хватит нам. Больше не стану ловить. Давай соберем сети, — предложил Стас Корнееву.
—
Не спеши. Пусть стекут, чтоб не сгнили. Свернуть их недолго, но пусть они до будущего года сохранятся надежно.
—
Устал я здесь, да и на работе дел набралось. Туго моим ребятам приходится, не успевают. Пора и мне включаться. Весь отпуск всадил в рыбу, ни одного дня не отдохнул по-человечески, — пожаловался Гошке и спросил, — так ты поедешь на заставу?
—
За собаками?
—
Ну да! Я на твоем месте давно бы ими обзавелся.
—
Смотаюсь. Вот только дадут ли мне?
—
Куда денутся?
—
Стас, погоди сеть сматывать, дай и я разок поставлю. Обещал рыбы подкинуть. Может, даже ждут меня?
—
А без рыбы уже не примут? — расхохотался Рогачев.
—
Да кто их знает?
—
Баба — как корзинка без дна! Сколько в нее не клади, все равно ничего не видно. И обратно ничего не получишь! — съязвил Стас.
—
А что ты хочешь? Недаром о бабье говорят, мол, с транды сдачи нет.
—
Зачем же сам в этот омут башку суешь? — удивился Рогачев.
—
Ты глянь в реку! Даже рыбы парами кружат. Неужели я глупей?
—
Средь них поселенцев нет! — заметил Стас ядовито.
—
Инспекторов не бывает в их косяках! — поправил или уточнил Гоша.
—
А что поделаешь? Хоть я и поселенец, и инспектор, но меж ног тоже растет. Куда от себя денусь? — вошел Корнеев в реку. — Давай второй конец! — крикнул Стасу.
—
Тебе с одним мороки мало? — шутил тот.
Осознание того, что рыбалка закончена, приободрило человека, выровняло настроение. Рогачев охотно помог Гоше установить сети и пошел к костру готовить ужин.
—
Послушай, Стас, я тебе здесь больше не нужен. Докоптишь и без меня. Я когда подниму сеть, возьму рыбу и смотаюсь в поселок, а завтра с утра — на заставу.
—
Давай! Только поедим сначала.
—
Не хочу рыбу. Надоела! Все дни — одна она. Того гляди, сам чешуей обрасту, и хвост появится. Весь провонял ею, насквозь, — понюхал свои руки Гоша и сморщился.
—
Не коренной, не местный ты человек! Наши мужики, имея рыбу, о мясе и не вспомнят.
—
Оно и видно! — выругался Гошка.
—
У нас не только люди, но и коты с собаками любой колбасе рыбу предпочтут.
—
Дурные вовсе! — сплюнул поселенец.
—
Привычка — вторая натура, — развел руками Рогачев и предложил, — ты рыбу брезентом накрой, чтоб поселковые не увидели, что везешь. Иначе от кляуз не очистишься.
—
Где возьму?
—
Да у меня. Я свою палаткой закрою, — оглянулся на сети и позвал, — пошли твои концы тянуть!
Вечером Гошка причалил к знакомому берегу, и тут же к нему сверху скатился Степка. Он радостно взвизгнул, увидев почти полную лодку рыбы, тут же принялся носить ее в сарай. Поселенец помогал, но скоро выдохся. Сказались бессонные ночи и усталость.
—
Степ, сам справишься? Я — в отрубе, вымотался как последний лох!
—
Конечно, сам сделаю! Идите в дом, мамка давно вас ждет. Все глаза проглядела, — улыбнулся робко пацан.
Анна подошла к Гошке, помогла стянуть с плеч мокрую рубашку.
—
Совсем измучился, — пожалела мужика.
—
Поговорить нам надо, — сухо оборвал бабу.
Та сжалась, почувствовав недоброе:
—
Что-то стряслось? — спросила дрогнувшим голосом и села напротив, подвинув тарелки, — ешь, Гошик, ешь, наше солнышко…
—
Пошли в зал, там побазарим, — позвал за собою Анну и, устроившись на диване, усадил бабу рядом, обнял, и застряли слова в горле.
«Ну как отказаться от нее самому? Может, она — его судьба? А вдруг он станет ее горем?» — кольнуло внутри.
Вы читаете Дикая стая
