—
Молодец мальчишка! — похвалил Корнеев. — Завтра еще подвезу. Приготовь бочки.
—
Хорошо. Может, возьмешь с собой Степушку? Он мечтает побывать на твоей работе ночью.
—
Не стоит. Опасно это. Пусть подрастет, — отказал Гоша. — Меня не пряниками встречают на реке. Всего два месяца в инспекторах, а уж сколько раз стреляли в меня, со счету сбился. Какая-нибудь пуля может отыскать и в ночи. Пусть уж лучше меня, я свое пожил, все видел. Степка еще ребенок. Ему рано за руку со смертью дышать. Хреновая из нее родня.
—
Когда ждать тебя теперь? — спросила Анна Гошку уже у двери.
—
Завтра постараюсь, а там как обломится, — погладил бабу по плечу.
—
Не обижайся. Остался б на ночь, да дел многовато. Но ничего, вот наступит зима, она нашей весной станет. Верно говорю?
Женщина едва приметно кивнула головой.
—
Кент, завтра вечером будь на стреме. Постараюсь зарулить! — заглянул в сарай Гоша и тут же вышел со двора.
Ночь выдалась тихая, лунная, самое время ловить браконьеров. Дым от костров виден издалека. Оно и сети не тянули в темноте, фонарями подсвечивали. Такое только слепой не увидит.
Инспектор не спешил, вел лодку тихо, всматривался в берега.
—
Ну совсем обнаглели! Не костерок, а целый кострище развели! Иль совсем нюх посеяли и меня не боятся? Перебухали, а теперь своих кентов от рыбы не отличат, — понаблюдал за костром недолго, увидел вокруг него несколько теней и заспешил туда.
Едва инспектор вошел в полосу света, от костра к нему подскочила моложавая пухленькая женщина и, уперев руки в бока, сказала звонко:
—
Бабы, мужик к нам свалился! Хватай его, покуда теплый и на своих ногах ковыляет! Ты откуда взялся, милый? — подошла вплотную так, что ее груди легли на Гошкины плечи.
Он хотел отступить, но куда? Его в плотное кольцо взяли бабы. Гоша растерялся, увидев этот цветник. Женщины, одна другой лучше, рассматривали, улыбались ему.
—
И правда мужик! — дернула одна за волосы, выглядывавшие в прорези рубашки на груди. А вот кто-то сзади ущипнул Гошку за задницу. Тот с непривычки подскочил.
—
Живой, бабы! В кусты его!
—
Девки, я — рыбинспектор! Нельзя меня в кусты! Я ж на работе! Отпустите, озорницы! Я на дежурстве! — хохотал Гошка, вырываясь из бабьих рук. Скажи ему об этом раньше, не поверил бы ни за что. — Девочки, бабоньки, в другой бы раз, но ни теперь! Давайте, покажите, сколько рыбы наловили? Где ваши мужики?
—
Откуда им взяться, милый? Сами ловим для детсада, интерната и стардома! У нас разрешение имеется от рыбнадзора. И если ты ихний, должен знать о нас. Коль не слышал о нашей клумбе, выходит, ты — приблудный! Правда, девки?
—
Тащи его в кусты! Сейчас разберемся! — схватили Гошку чьи-то смелые руки там, куда он никого не подпускал.
—
Девки, я горбыля поймала! — взвизгнула от восторга чернявая круглолицая бабенка и, вцепившись в Гошкино, никак не хотела выпускать.
—
Держи его, бабы, чтоб не смылся!
—
Давай в палатку!
—
Нет, там места мало!
Гоша, улучив момент, выскочил из цепких рук и хотел бежать к лодке. Но его поймали, вернули к костру.
—
Это ты что ли новый инспектор? Скажи правду? — спрашивали его.
—
Я самый.
—
А зачем по ночам мотаешься? Иль тебе жить тошно? Ночами мужики чем должны заниматься?
—
Знаешь, по глазам видно. Гляньте, какой плут!
—
Зачем подставляешься под жуть? Иль ни хрена не слышал, что было? В поселке мужиков нет! А ты себя не бережешь! Сохранись хоть для нас как музейный экспонат, а то вовсе забудем, какие вы были, мужики!
—
Эй, девки, кончай трепаться! Пошли сеть вытаскивать, тельняшки рвать, пупки царапать! Живей шевелитесь, русалочки! — подбадривала баб пухленькая смазливая Катюша.
—
Давайте помогу! — Георгий отогнул ботфорты и вошел в реку.
—
Девки, гляньте, чем он рыбу ловит, и на что она клюет? Я видела, но не скажу, — хохотала Нина до икоты и указывала на Гошу.
Тот попал в гущу косяка и стоял по пояс в рыбе.
—
Заводи сеть на меня! Давай конец! — командовал бабам.
Те громко хохотали:
—
Где возьмем конец, коль обделены? А свой не отдашь, — хихикали бабы.
—
Девчата, кончайте базар. Давайте дело доведем, а уж потом хохочите хоть до мокроты.
—
Гоша, ты нам на время свои сапоги дай.
—
Зачем?
—
Мужиков отловим и вернем!
—
На вас без сапог еще лучше клевать будут! — поддался общему настроению поселенец.
Он сам помогал женщинам грузить рыбу в машину, которая увезла улов в поселок.
—
Вот еще два таких дня, и мы отрыбачились.
—
Себе ловить будете? — спросил инспектор.
—
А зачем? Мы в общаге живем. Едим в столовой. Заготавливать для нее — кому надо? — устало рассказывала Нина.
—
Я всю зиму возил воду в детский сад, в интернат, в стардом, но никого из этих девчат ни разу не видел. Где были вы все? — спросил Гоша.
—
Училище закончили, нас попросили сюда приехать на работу. Не хотели из Петропавловска уезжать, нас уговорили. Золотые горы насулили, а получилось как всегда. Хотели уехать, да трудовые книжки не отдали. Так и застряли здесь. Ну, а зимой мы работали в корпусах. Оттуда не выходим до самого вечера. Ты ж имел дело с кухонными работниками, мы — воспитатели. Одно плохо, детсад вовсе пустеет. В группах по десятку ребятишек набирается. Скоро и того не будет. Раньше очереди в садик были, а теперь бабы не хотят рожать. Трудно стало растить ребятню. Да что там трепаться? Все деньги на жратву уходят. Что-то на задницу натянуть нужно, а с чего?
—
Это верно! Требуют много, а платят — считать не хрен. Попробуй семью заведи, если нет хозяйства. С голоду сдохнешь. Хотя нынче и скотину иметь накладно. Куда ни кинь, всюду рогатки для человека поставлены. Со сраного приусадебного участка и то налог дерут, — говорил Корнеев.
Вы читаете Дикая стая
