могил обворовали. Пришлось с засадой их брать. Дежурство было. Двенадцать человек взяли. Там трое бомжей пристроились. Они-то и сознались, как подкинули золото, чтобы отвести от себя подозренье и вам отомстить за избиение. Когда-то вы их поймали. Гроб они украли. Надо было не отпускать их, а нам сдать. Глядишь, самому не пришлось бы сидеть ни за что.
— Ну, а вы для чего имеетесь? — не сдержался Калягин.
— Вы не вправе нас упрекать. На вас вся бригада ополчилась. Они с вами много лет работали. Мы и поверили мненью целого коллектива. Что ж тут удивительного? Да только ошиблись.
— Мне эта ошибка десяти лет жизни стоила! Как их верну? — возмутился Калягин.
— А следователю пришлось поплатиться работой! Уволили. Да еще с позором!
— Мне от этого теплее не стало!
— Что я могу ответить? За чужие ошибки ответственности не несу. Ваша организация — не государственная. Артель — кооперативная. Вот получите документы, идите и говорите с ними о компенсации. Только вряд ли получится.
— Не они отправили меня в зону!
— И не я! Я вас вообще впервые вижу!
— Выходит, меня можно наказывать за преступленье, какого я не совершал. А виновных в беззаконии — нет?
— Следователь наказан. Уволен. Судья, который вынес приговор вам, давно умер! С кого спрашивать? Это если я за свои беды с вас спрошу! То же самое получится..
Но Калягин не отступил. Побывал в милиции, у председателя суда, написал жалобу в Верховный Суд. И через два месяца получил компенсацию. Конечно, не столько, сколько полагалось, много меньше, но все ж успокоился. И решил навестить бюро ритуальных услуг.
— В кладбищенской бригаде, говоришь, работал? — уставился на Николая директор. И, выслушав сбивчивый рассказ Калягина, потер лоб, припоминая: — Что-то когда-то слышал. И что теперь?
— Мужики меня на следствии и на суде забрызгали. Я по их вине десять лет потерял. Хочу компенсацию получить.
— С кого? — сдавил директор кулаки в гири.
— С мужиков! За лажу!
— Это дело твое! Сколько хочешь! — разжал руки, глаза потеряли свинцовый оттенок, снова ожили.
— Они работают? Все?
— А черт их знает? Я на погосте не бываю! Рановато мне покуда!
— Бригадиром, как и тогда, Борис Петрович?
— Нет! Там другой! Борис у нас давно не работает. Он вообще уехал из Красноярска, когда у него умерла мать. Из прежних, уж и не знаю, остался ли кто-нибудь или нет?
Калягин поехал на кладбище, уже ни на что не надеясь. За прошедшие годы оно так выросло, изменилось, что Николай не узнавал его. И решил обратиться к сторожу.
— Мужики? Они вон там, в левом крыле. На спуске могилы копают. Заказ большой получили. Сразу на пять могил. Слыхал? Дом сгорел. Вся семья на тот свет… А у тебя кого не стало? — спросил, сочувствуя заранее. — Как это самого себя? — попятился сторож к дому. Николай рассказал ему вкратце, что с ним произошло.
— Ну и не повезло тебе! — почесал в затылке задумчиво. И взялся проводить Николая к могильщикам. Ему было интересно увидеть, чем закончится эта встреча? А потому трусил впереди молча, не решаясь загадывать.
— Эй, мужики! К вам привел! — позвал сторож людей, копавших могилы.
Кто-то выскочил, навстречу Николаю пошел. Подойдя, подал руку:
— Не обессудь, отец! Сегодня заказ не возьму! Завтра! Подождет твой покойник. У меня сегодня — завал!
— Я не хоронить. Я сам в этой бригаде когда-то работал.
— Штат полный! Не возьму! — упредил бригадир.
— Сам не хочу! Скажи, кто из прежних у тебя остался? — злился Николай.
От бывшей бригады — лишь один Евгений. Но он, а это Калягин хорошо помнил, не поддержал бригаду, не давал показания на суде и со следователем не общался. Он был моложе всех.
— Евгений! — позвал его бригадир. И пожилой человек, кряхтя, держась за спину, вылез из начатой могилы. Оглядел Николая, не узнал. Но пошел навстречу.
— Женька! — протянул ему руку Калягин.
— Николка! Ты?..
…Они вместе, как когда-то, выкопали могилу и отошли поговорить.
— Кроме меня, сам видишь, никого не осталось. Все новые, молодые. Я самый старый у них. Прежние? Да что там? Бригада уж сколько раз обновлялась. Не держатся люди. Вот этим составом полгода вместе работаем.
— А где те? — перебил Николай.
— Э-э, да что теперь вспоминать? Борис схоронил мать. Говорили, после того, как тебя забрали, они ругались часто! Мать пилила его. А потом приболела и не перенесла пневмонии. Померла. Где-то через полгода Валентина сбила машина. Он тут и кончился. Прямо на месте. А Федор, если помнишь, художником был, в петлю влез. Никто не знает от чего? Ни на кого не жаловался. Записки при нем не нашли никакой. Не пил. Один жил, как сыч. С чего удавился, для всех загадкой осталось. Дмитрий на другую работу ушел. Сторожевать взялся. Здесь уже сил не хватало. А и там не повезло. Воры убили. Прирезали средь ночи. И с другими не легше. Только прежний сторож, ты его помнишь? Лукича? Так вот этому повезло! Бабу себе нашел. И уехал к ней в деревню — насовсем. Поныне живой. Радуется, что вовремя погост оставил. Только двое нас… Ну, и Борис! Если живой, где-то бедует.
— Мародеров при Борисе поймали?
— Нет. Он уже уехал к тому времени.
— Никому не пишет? — спросил Николай.
— А кто мы ему? Да и он… Расстались без
жалости. Всяк свою судьбу ищет.
Николай понял, что судьба никого не обошла своим вниманием. Ведь именно Евгений и Лукич, только эти двое, не поверили никому. И в процессе не позорили его — Калягина. Вот и живы…
— Николай! Тебе хоть есть на что жить? —
спохватился Евгений.
— Не сдохну. В зоне выжил, в дурдоме не откинулся. А уж на воле — устою. Не беспокойся…
— Позвонить Павлу или нет? — И все же, набрав знакомый номер, услышал голос Арпик, спросил хрипло:
— Не узнаешь? Говорят, даже имя мое забыла!
— Ну нет, Николай! Меня, как всегда, оболгали! А ты где? Откуда звонишь? Из города? Неподалеку от меня? Чего ж не зайдешь? Нет, не обременишь. Уже закрылся занавес, и я на пенсии. Второй год. Времени у меня много. Так что могу уделить внимание тебе. Кстати, и о Павле расскажу. Он вчера улетел во Владивосток. Там его судно на ремонте стоит.
— Странная ты баба! То гонишь, стыдясь меня! То зовешь! Где ты истинная, а где в маске? — усмехнулся Николай.
— Теперь мне, пенсионерке, все равно, кем ты работаешь!
— А если нигде? Не будешь звать?
— Безработные сегодня не новость!
— Я не просто безработный! Я из дурдома две недели назад вышел. Десять лет там отбарабанил! — скорчил трубке идиотскую рожу. И представил, как Арпик испугается, бросит трубку. Но вместо этого услышал:
— Для меня это не новость. Я знаю обо всем. Твоя сестра Ольга звонила Павлику и рассказала все. Как видишь, мы в курсе твоих дел. Ты уже ничем не удивишь и не испугаешь.
— Вот так?! Ну, а на мой визит сколько времени отведешь?
