— Хорошо тебе со мною? — спросил Макарыч бабу. И, потискав грудь, поцеловал так, что Шурка вновь вспыхнула.
— Я тебя буду навещать! Примешь? — глянул Макарыч в лицо бабе. Та ответила взглядом.
Он вызвал ее в коридор. О чем-то недолго пошептался. Сунул бабе деньги в ладонь. Та ахнула. Такой суммы отродясь не держала в руках. Повисла на шее человека. Тот ущипнул за задницу, сказав тихо:
— Детей и себя смотри. Я к тебе наведаюсь. Не дам пропасть!
Поцеловав у двери, вышел во двор, выпустил из машины Шуркиного брата. Ничего ему не говоря, не потребовав, велел своим садиться в машины и сам последним влез в кабину. Он уже забыл о Шурке, зшшь случайно оглянувшись, увидел ее у ворот. Она крестила его вслед. Она уже любила и ждала его.
Машина, быстро развернувшись, вскоре покинула деревню.
— Ну, Макарыч! А ты садист! Так жестоко наказал мужика! Я не ожидал! — подал голос Колька.
— Это ты о «мухе»? Ее давно надо было поставить гаду!
— Какая там «муха»? Ты же бабу у него, считай, отбил! Она ж его до конца жизни к себе не подпустит! И не признает за мужика. Она по рукам пойдет теперь. И он ничего не сможет сделать. Ни удержать, ни пристыдить. Сам согласился на тебя. Ты и развязал завязки.
— Познала бабонька сравненье! Оно оказалось не в пользу ее мужика. Детей от него нарожала. И не разбудил в ней женщину! Только со мною проснулась. Кто в том виноват? Сам знаю, что теперь ему жизни в доме не станет. Шурка возненавидит его. Я положил к тому тропинку. И, если не выгонит его из дома взашей, я очень удивлюсь!
— Зато у тебя любовницей прибавилось! А может, ребенка от тебя понесет.
— Э-э, нет! Пока баба дите грудью кормит, не беременеет. Это я знаю! — отмахнулся Макарыч и сказал грустно: — Будь я путевее, увел бы от гада эдакую кралю! Но ведь я бродяга! А ей мужик каждый день нужен! Я на себя такой хомут не надену ни за что!
В Москве фуры разгрузились у магазинов, указанных заказчиками. Те были несказанно рады тому, что машины пришли с незначительным опозданием и мандарины не успели испортиться.
Едва дальнобойщики перекусили в ближайшем кафе, к ним подоспели двое шоферов с фуры, принадлежавшей Макарычу. Они приехали из Калининграда. Привезли полную машину рыбы.
Люди обрадовались встрече. Громко говорили о рейсах, заказчиках, рэкетирах, обложивших все дороги. Отдали Макарычу его часть денег.
Обговорили предстоящую работу.
— Можете передохнуть в Москве дня три! — предложил Макарыч.
— Кой хрен отдых? Нам до того? Уже клиентов
зацепили. Стройматериалы повезем в Орел! Оттуда в Прибалтику за финской мебелью. Потом с консервами в Саратов! Оттуда с оборудованием — в Казань! Нам каждый час дорог! Но и ты не забывай свое! Обещал экспедитора нам? Вот и сыщи! Хоть из-под земли достань! — насели водители дружно. — Ну, пойми! Мы свое дело знаем! А
с
этими бумажками мудохаться кому из нас охота? Сыщи человека!
— Чего искать? Уже имеется! Проверен огнем
и
водой! От себя отрываю! Своего кента! От самого сердца! — кивнул на Николая.
Тот опешил от неожиданности.
— Давай, Никола! На свои харчи! Тебя мне учить нечему. Убедился. Кайфовый, надежный кент! И эти мужики — что надо! Надежным экипажем пахать станете! Мне за вас не дергаться.
Садись к ним! И валяй! Земля большая, но круглая! Когда-нибудь, да встретимся, — хлопнул по плечу.
— Если повезет! — вздохнул Колька.
— Ну, а не пофартит, помянет выживший! — объяснил, что к чему в бумагах. И, убедившись, что Калягину много говорить не стоит, помахал вслед фуре, увозившей Николая, пожелав всем удачи на дорогах.
— Женька! — назвал себя шустрый кудрявый водитель с седыми висками.
— Григорий! — обронил худой черноволосый его сменщик. И вытащив из «бардачка» папку с
документами, сказал сухо: — Знакомься. Это отныне твое…
Николай внимательно изучил все. Накладные, фактуры, просмотрел. Каждого отправителя и получателя, полную географию рейсов, прошлых и предстоящих, запомнил назубок.
А машина уже давно покинула столицу. Мчалась по магистрали, ровной, как стрела. Она упиралась в горизонт серым пальцем и шуршала покрышками мелкой, случайной галькой, попавшей под колеса с обочины.
Николай и не заметил, как наступили сумерки. И лишь положив бумаги в папку, увидел, что небо заметно потемнело.
— Погода портится! Надо успеть в Орел до темноты! — обронил Евгений.
— Давай заменю! — предложил Григорий и спросил: — В Орле пожрем?
— Ну а где еще?
— Ты перекусить хочешь? — спросили Николая.
— Терпимо. Подожду! — ответил коротко.
Водители переглянулись довольно.
— Давно в рейсах? — спросил Калягина Евгений, закурив.
— Нет. Недавно.
— С кем пахал?
— Стажировался у Леньки и Виктора!
— И все? — удивился Григорий.
— Пока да!
— Ну и Макарыч! Отмочил! Ты хоть имеешь представленье о нашей жизни?
— Немного.
— Бедный человек! И чего тебе в твоем
возрасте дома не сидится? Ведь это каторга! Не выдержать слабому! Откинешься!
— Посмотрим, — усмехнулся Николай, заметив, как за кабиной пляшут в воздухе снежинки, оседают на лобовом стекле. Тают, стекая прозрачными слезами.
Слезы? Какими они будут? Радостью от встречи или горечью поминок? Заранее не угадать… В ночи жизнь и смерть всегда борются в жестоком поединке. Кто из них одержит верх в этот раз?
Вон у обочины МАЗ приткнулся, спихнул «жигуленка» в канаву. Тот и лежит кверху лыжами. Хорошо, водитель жив. Задницей наружу лезет. Штаны по шву треснули. Матерится мужик на чем свет стоит. А кто виноват, если габариты не включил?
— Поехали! Сами разберутся! — торопит Женька Гришку, уже притормозившего на месте аварии.
Фура спешно помчалась дальше, обдав сизым дымком место происшествия. Николай вскоре забыл об увиденном.
За кабиной фуры шел густой снег. Лохматые хлопья падали на стекло, прилипали к «дворникам», резко ухудшилась видимость на шоссе. Фары вырывали из темноты небольшой участок магистрали, фура шла медленно. Шоферы не хотели рисковать. А за кабиной поднялся ветер и поземка, переметавшая дорогу, переросла в настоящую метель. Она загудела, засвистела, взвыла на все голоса, ударив по кабине ледяными крыльями, пеленала трассу.
Все реже попадались встречные машины. А легковушки, еще недавно обгонявшие, и вовсе исчезли. Фура еще кралась в снежной канители.
— Надо дотянуть до заправочной и переждать непогодь! — предложил Николай.
— Пожалуй, ты прав! — отозвался Женька.
— Черт! До Орла осталось совсем немного! Километров сорок! И все! Избавимся от груза, там отдохнем! — запротестовал Гришка.
— Иди ты, знаешь куда? Мы еще до Нарышкино не дотянули. А от него еще пилить с час по хорошей погоде! Там вся дорога будет в сугробах. Застрянем — хана! Вытащить некому! Это верняк!
