лишь со временем проходит, — объяснила пожилая акушерка, добавив:
— Дочка ваша абсолютно здорова, без малейших отклонений и патологии. Хороший, красивый ребенок. А беспокойство пройдет.
— Как долго она орать будет? — спросила Варя.
— Это уж как Бог даст. У кого как. У иных в полгода все нормализуется, другие до трех лет орут.
— Господи! А как жить? Она ж всех с ума сведет! — ужаснулась Варя.
— Терпите! Все терпят от своих деток! Слава Богу, не увечная, не дебильная, вот с этими и впрямь муки до конца жизни, а у вашей пройдет… Еще какая красавица вырастет!
Анжелка никому не давала спать. Даже терпеливая Марина не выдержала:
— Да что ж она сутками заходится? Никакого покоя от нее всему дому нет!
Варька позвонила матери в деревню, чтоб приехала, помогла с ребенком. Та привезла с собой старуху- знахарку. Бабка всего с час пошептала и успокоилась девчонка. Всю ночь спала непробудно. А старушка перед уходом сказала Варе:
— Покуда сиськами кормишь дитенка, не пей кофе. И крепкий чай не потребляй. От них девчонке беспокойство, и тебе муки. А так она хорошая у тебя. В ее крике сама виноватая…
С того времени перестала орать Анжелка, росла нормальной, спокойной, веселой. Ее почти не было слышно. И все в доме успокоились.
Варвара к этому времени уже знала, где работает Виктор и чем занят. Его фирма скупала за рубежом мебель, привозила в Россию и продавала. Конечно, уцененная, вышедшая из моды мебель уже не пользовалась спросом у себя на родине, и ее продавали за гроши. Зато в России, разрекламированную, почищенную и собранную, ее продавали за громадные деньги. Везли эту мебель в обход таможен, окольными, объездными, проселочными дорогами и, конечно, все доходы скрывались от налоговой службы.
— Витька! А не боишься? Вдруг поймают, что тогда будет? — спрашивала Варя.
— Самое больное — тюряга! Но ненадолго. Чаще штрафом отмазываются или на лапу придется отслюнить. Тут уж как повезет, на кого наколешься? Ну, так уж сколько работаем, пока все на мази. Да ты не дрожи. Я на всяк случай положил на твой счет круглую сумму, но не в нашем городе. А документы на эти «бабки» хранятся у Марины с Толяном. Их шмонать не станут, они вне подозрений, знай это на всякий поганый случай, а коль тебя попытаются трясти, говори, что ничего не знаешь. Так оно вернее. У тебя свои заботы: дом, ребенок, кухня. Как немцы говорят, что женщинам можно доверять три «к»: кухня, кирха, киндер. Другое тебя не интересовало.
— Мне в и институт пора вернуться.
— Только не в пищевой. Давай переведу тебя в юридический. Следователь из тебя, понятное дело, не получится, зато в нотариате спокойно справишься. Да и работа с бумажками не сложная, геморрой не получишь. Всегда в тепле. Оно, может, и не нужно, но на всякий случай пусть будет диплом.
— Вот только как с дочкой? Няньку нанимать или в детсад устроим?
— Ей скоро два года. Лучше я поищу няню. В детсаде дети часто болеют, — ответил человек. А вскоре, как и обещал, перевел Варю в юридический институт.
— Здесь я тебе без проблем помогу, — пообещал Варе. Та усердно занималась. Казалось, все в семье складывалось неплохо. Росла дочь. Виктор никогда не обижал жену. Любил ли он ее, о том не говорил Варе, да и она не спрашивала, боясь нарваться на встречный вопрос. Они вполне устраивали друг друга, потому ни споров, ни ссор меж ними не возникало.
Шли годы. Варя закончила юридический институт и работала помощником нотариуса. За прошедшее время она резко изменилась, стала горожанкой, регулярно навещала парикмахерские, дорогие магазины, никогда и ни в чем себе не отказывала и ей казалось, что так будет всегда.
Вот и дочь, того гляди, невестой станет.
— Уж как-то устроим ее будущее. Подберем зятя из своей среды, обеспечим их начало, — думала Варвара. Она даже не предполагала, что в этой жизни что-то может измениться. Ну, разве вот родители подкачали. Умерли оба в один год. Отец от сердечного приступа, а мать инсульт погубил.
— Но ведь они свое пожили. Не от голода, не от нужды ушли. Мы им помогали. У них было все. Разве вот отец обижался, все просил приехать, побыть с ним, я так и не собралась. Мать рассказала, что плакал отец перед кончиной, мол, из четверых детей никому не стал нужен. А ведь жизнь на нас положил, а мы и не оценили. Ну, чем я могла ему помочь? Посидеть рядом, и все! Старики вообще придирчивы. Если родили, считают, что мы должны им всю свою жизнь посвятить. А своя семья, дети, их на кого оставишь? Вон Виктор тоже стал сдавать. Болеет часто. А в последнее время совсем захандрил. Все молчит, Ночью встает курить, до самого рассвета сидит один в темноте. С чего бы это? Телефонных звонков стал бояться. Марина в двери звонит, а Витька уже под стол спрятался. Совсем глумным сделался. И вроде, не пьет.
Поначалу такие выходки мужа смешили Варвару. Она принимала их за шутку. Но потом приметила в глазах Виктора неподдельный страх и спросила, что у него случилось?
— Да так, мелкие неприятности на работе! — ответил нехотя. Варя насторожилась и понемногу стала спрашивать, что же произошло? Виктор отмахивался, мол, пустяки, все обойдется. Но как-то среди ночи зазвонил телефон. Муж поднял трубку, говорил коротко, односложно, а закончив разговор, выскочил из постели, пошел на кухню, сел у стола, обхватив руками голову.
— Витя! Что случилось? — спросила Варя, подойдя к мужу, обняла его за плечи.
— Все Варюха! Полный крах! Накрыли нас, взяли «под колпак». Сначала таможня прищемила. Думал, отмажемся. Да не состоялось уломать. Теперь менты на хвост сели. Хотели с ними разойтись по-теплому. Опять облом. А нынче прокуратура взяла за жабры. Да не откуда-нибудь, из центра наехали. Тут уж не отмажешься. Всех водил достали и моего напарника высветили вмиг, уже допрашивают. Он меня отмазывать не станет. Не сегодня, так завтра и меня сгребут. Тут штрафом не отделаться. Сейчас звонили мои мужики, сказали, что все склады опечатаны. Спрашивали мой адрес. Им его найти легче, чем два пальца обоссать! — дрогнули плечи человека.
— Уезжай в деревню. Там пустой дом. Живи, пока все уляжется.
— Варька, теперь не то в деревне, из-под земли достанут. Мертвого не оставят в покое.
— Что ж делать? — испугалась баба.
— У Марины возьми то, что я ей оставил. Там вам на первое время хватит. И срывайся из города с дочкой. Вы ни при чем. Я еще попытаюсь выкрутиться. Знай, телефон, понятное дело, будет взят на прослушку. Будь осторожна при разговорах, лишних вопросов не задавай. Кстати, вот в том дипломате деньги. Их надо спрятать, — услышали звонок в дверь.
Варька схватила дипломат с деньгами, выскочила на балкон, сбросила дипломат вниз на балкон к Марине, когда вернулась в квартиру уже вошла милиция.
Мужу велели одеться и спуститься вниз, в машину. Виктор у порога оглянулся на Варю, виновато улыбнулся и сказал ей:
— Ты не переживай, я скоро вернусь.
И впервые Варвара не поверила ему.
Всю ночь, до самого утра проводила милиция обыск в квартире. В ней все перевернули вверх дном. Забрали даже Варькины украшения, бумаги, документы Виктора и все сетовали, что не нашли деньги. Лишь в шифоньере бабы отыскали немного, из тех, что предполагались на продукты и ежедневные траты.
— Черт возьми! Не может быть, чтобы этот воротила не имел «кубышку» дома, — услышала Варька невольное удивление следователя и его команду:
— Ищите лучше!
Но тщетно, денег милиция не нашла, хотя заглянула во все углы, даже проверили под ванной и подоконниками, заглянули под ковры, простучали полы в каждой комнате, вытащили всю одежду и даже книги из шкафов, выходили на балкон. За Варей внимательно следил следователь, но та сидела как изваяние, не дрогнув ни одним мускулом, не двигаясь с места, ни о чем не говоря. На вопросы следователя отвечала коротко и холодно:
— Есть ли у нее деньги на счету в банке?
— Нет! Все, что зарабатывала, шло на семью.
— Сколько приносил муж? — спросил следователь.
— Я не спрашивала о зарплате. Когда не хватало на семью, я просила у него. О деньгах не принято
