— Играет. Старый прием, — отмахнулся Потапов.
— Не похоже. Но теперь я допрашиваю Остапа. Максим, по-моему, на грани… Я попросил врача обследовать его.
— Истерики закатывать решили?
— Нет, Александр Иванович! Я был в семье Максима. Разговаривал с женой. Умная, порядочная женщина. Правда, об отношениях мужа с Поповым не знает ничего. Говорит, что Максим в последнее время стал вспыльчивым, раздражительным. Видно, из-за рэкетиров. Ведь они пришли ночью в дом Максима. И его семья приняла на себя основной удар.
А он был крутым. Всех избили. Даже шестилетнего пацана — сына Максима. Его жена о том рассказала. Сам промолчал. Их было пятеро. Все вооружены…
— Давайте пожалеем Максима, — съязвил Соколов хмуро.
— Я к тому сказал, что не склонен этот человек к истерике. Не способен на такое.
— Очную ставку будете проводить?
— В ней нет необходимости. Эти люди сказали все… Даже больше, чем я ожидал. Через неделю можно будет передавать дело в суд. Но… Помимо должностных преступлений в их действиях я не нашел ничего. Да, они грозили. Но исполнить угрозу не могли. Это доказано. Они требовали записную книжку и деньги! Свои деньги! За это их судить не будут. Они искали хранителя коллекции и не нашли. Я, может, тоже мечтал найти клад. Но его для меня никто не потерял, — грустно усмехнулся следователь, добавив короткое:
— Заблудились мужики…
… Нет, Тоська не поехала забирать из больницы свекровь. Старый отец, услышав от дочери рассказ, как она встретилась с Кешкой, возмутился не на шутку:
— Что? Тебе велели? А кто он такой, чтобы приказывать? Я ему устрою, злодею! Ишь, облагодетельствовал! Деньги дал детям! А разве он не обязан помогать, раз на свет пустил? Никуда не пойдешь! Нету у тебя свекрухи! Особливо в семье Быковых! Забудь о них навеки! Поняла? Вздумаешь пойти, ноги выдерну из задницы, чтобы нашу семью не позорила! Ту уж не отмыть. Коль отлепилась от них, нечего взад оглядываться! Нету тебе к ним путей-дорог! Заруби себе это на носу! И ты, старая, не подбивай на глупость! Не то не погляжу, что виски белые, вожжами так выхожу, что враз мозги сыщешь!
Тоська никогда не видела своего отца таким рассвирепевшим. Она притихла. Собралась в комок, испуганно икала.
— Срамник! Не только нас, своих детей испозорил! Бандитом стал! На человечьих кровях живет. Гад ползучий! Еще он станет приказывать свезти его старуху домой! А вот ему! — отмерил по локоть и, устыдившись дочери, покраснел до макушки: — Прости меня! Озлился лишку! Но и ты разумей! Чьи указы сполнить собралась? Иль мы уже подохли? Иль своей головы на плечах нет? Ишь, он еще свидеться желает! Я ему, прохвосту, так свижусь, что чертям закажет! Ирод окаянный!
Евдокия тоже мелко крестилась. Она лишь на людях не боялась тихого, покладистого Петровича. Но дома, когда не было рядом детей и чужих, хоть и не бил никогда, но уж если выскажет, случалось, мурашки по спине долго бегали. Боялась баба недовольного слова и взгляда мужа. Опасалась перечить. Вот и теперь целиком с ним согласилась. И Тоське шепнула:
— Не ты ее в больницу увезла, не ты и заберешь. А грозить нам нечего! Мы сами с порохом! Оформляй развод! Меняй фамилию свою и детей на нашу! И забудь антихриста! Недолго ему осталось на свете блукать. Скоро на его шею веревку набросят!
Тоська даже обрадовалась родительским словам и поддержке. Решила никогда больше не возвращаться с работы пешком, а только на автобусе. Куда никогда не решатся войти Быковы.
… Вадим и Александр, занятые срочным делом, совсем забыли, что именно на этот день назначены похороны Иосифа. Собственно, они не собирались примыкать к процессии. Да и помимо их было кому проследить, обезопасить Тимофея и Кольку.
Все дни их отстраняли, оберегали от беды. Оперативники ежедневно сообщали, что обстановка в семье спокойная, никто не приходит, не звонит, не караулит у дома.
— Пусть закончатся похороны, тогда и снимем охрану со спокойным сердцем, — говорил Вадим. И Потапов без споров соглашался с ним.
Потапов и Соколов увидели похоронную процессию по пути на задание. Водитель, но старому обычаю, не хотел переезжать им дорогу. А Вадим, увидев Тимофея и Кольку, вышел из машины. Поздоровался кивком головы. Те ответили так же.
А через пару часов зазвонил телефон в оперативной машине.
— Александр Иванович, с поста охраны звонили. Тимофей просит вас приехать.
— Что-нибудь случилось?
— На кладбище видели Быковых. Обоих.
— Вы видели или Тимофей?
— Все! И они, и мы!
— Была перестрелка?
— Нет, народу было много. Мы взяли в кольцо защиты Тимофея и Николая. Быковы хотели подойти к ним. Но ни у них, ни у нас не получилось. Не знаю, но мне кажется, что они не сами по себе. С ними еще — крутые. Не решились на кладбище разборку провести. Но ночью, как знать?
— Если будет время, заедем, — пообещал Александр и забыл сказать о звонке Вадиму. Вспомнил, когда в полночь возвращались с задания.
— Давай заскочим на работу! — предложил Соколову.
— Зачем? — удивился Вадим. И добавил: — Пистолет на столе оставил?
— Зачем он сейчас? Мы к Тимофею на минуту. Не думаю, что там что-то случилось. Долго не задержимся. Поехали! — назвал водителю маршрут. И, откинувшись на сиденье, закрыл глаза, чтобы успеть вздремнуть хоть несколько минут.
— Фары выключи, — попросил шофера Вадим, подъезжая к дому Иосифа. И отчетливо увидел черную «Ауди», ту самую, что преследовала машину в прошлый приезд.
— Так и не установили владельца, — выдохнул Вадим.
— Кажется, сегодня мы с ними познакомимся лично! — отозвался Потапов, выходя из «Волги». «Ауди» тихо развернулась, медленно прошла бок о бок и, не останавливаясь, скрылась за поворотом.
— К нам никто не приходил, все тихо. Вот только на кладбище… Были Быковы. Они хотели к нам подойти. Я это видел. И понял. Не оставят в покое. Пиковый туз не был шалостью. Ну как жить нам теперь? Наверное, придется уезжать из Орла… Продадим этот дом, квартиру…
— От них не слиняешь! Всюду достанут! — вставил Колька, хмурясь. И добавил: — Да и кто купит эту развалюху? Если и найдется свихнутый, получишь гроши. Что на них возьмешь? Дешевле оставить все как есть. А самим — подальше отсюда. Чтоб никто не знал. Кстати, дед завещание на меня записал. Я его так и не нашел.
— Ну, это он за иконой прятал! Там и глянь! — кивнул Тимофей на мастерскую.
Парнишка прошмыгнул в самые двери. И вскоре оттуда послышалось:
— Отец! Помоги! Придержи! Я не могу один!
Потапов, стоявший ближе всех, пошел на голос Кольки. И вскоре позвал:
— Вадим! Давай сюда!
Соколов заглянул в мастерскую.
Громадная икона с изображением Христа, какую никто не решался снимать со стены, скрывала собою тайник в стене. Вадим лишь сдвинул икону и увидел его…
— Тимофей, вы знали о нем? — спросил Соколов.
— Нет. Видите, бумаги выпали. Отец за икону ложил лишь самые важные. О том знал. Открой, Вадим! Может, и там пусто! — засомневался хозяин.
Соколов потянул на себя дверцу. Заглянул внутрь.
— И верно, пусто, — отозвался, досадуя.
— Фонариком посвети! — посоветовал Александр.
— Да тут боковые тайники имеются. Но я не проверю. Рука не входит.
— Дайте я попробую! — предложил Колька и тут же влез рукой в тайник. — Что-то есть! — выволок
