— А ты стала бы ждать меня с моря?
— Прохор! Зачем так круто? Как понять тебя?
— Как есть! Там много рыбачек. Они умеют ждать своих мужчин. Поверь, большинство даже привыкли и не жалуются на судьбу.
— Мы очень мало знаем друг друга. И я не могу врать. Ты и так бит судьбой. Я тоже ею не обласкана. Покупая дом, собирался в нем жить всегда, теперь потянуло в море и ты не можешь сдержать себя. Ты не советуешься. А нужно ли мне твое море?
— А я тебе нужен? — спросил жестко.
— Прохор, не во мне дело! Ты решаешь, как лучше тебе в сегодняшнем дне. Но ведь наступит и завтра. Ты его не продумал. Кидаешься из стороны в сторону. Я так не хочу. Не могу решать все наспех.
— Что мешает?
— Многое! Сам сначала определись, где ты, в Сосновке или на Севере?
— Еще что?
— Нужна ли я тебе? Зачем и надолго ли? Кем ты меня представляешь в своей жизни? Временной женщиной или это всерьез?
— Юлька! Жизнь покажет! Как можно загадывать на годы, если не знаешь, что будет завтра? Разве думалось мне, что я вернусь, а моей семьи на берегу уже не будет? Или просчитываешь каждый свой шаг заранее? Но мы только люди. Случается, оступаемся не по своей вине.
— Что хочешь этим сказать?
— Я озверел и устал от одиночества! — притянул к себе Юльку внезапно, обнял ее, целовал так, что женщина поневоле расслабилась, прильнула к человеку, слушая, как торопливо и гулко стучит его сердце, словно рвется к ней наружу, спешит, как к земному маяку.
— Юля! Юленька! Я буду ждать твоего ответа. Слышишь, чайка моя! Не спеши покинуть меня. Побудь со мной! — просил человек, почувствовав, что она хочет уйти. Юлька успела взять себя в руки и поняла, если пробудет с Прохором хоть немного, может не устоять. А ей так не хотелось ошибиться снова.
— Давай встретимся дня через три. Я сама приду к тебе, как только что-то решу!
— Так долго?
— Зато надежно. Нам ошибаться нельзя…
— Наверное, ты права, — ответил задумчиво Прохор.
Глава 5. Тайм-аут
Юлька не спешила к Прохору. Прошли три дня, а она не приходила. Человек ждал ее. Юлька обдумывала. Никто даже не догадывался, куда она уходит поздними вечерами, когда деревня, погасив огни, ложилась спать. Юлька не спеша шла по знакомым улицам. Перед домом Прошки останавливалась. В его окнах позднее всех горел свет. Женщина настороженно всматривалась, чем занят хозяин? На окнах все еще не было занавесок, и человек весь был как на ладони. Вот он зажег три свечи, поставил их перед портретами, сложив руки на груди, молился или разговаривал с покойными. Его вовсе не интересовало, что происходит вокруг, за окнами его дома. Он был далеко от Сосновки.
Юлька хорошо видела лицо человека. Он смотрел на портреты, как на иконы, и подолгу говорил с ними.
— Зачем же приходить и мешать ему. Я тут лишняя и всегда останусь чужой, — решала молча и снова уходила к бабке, так и не войдя в дом человека.
Но однажды, когда не увидела его в окне, насмелилась, тихо постучала в окно. Была полночь. В окнах дома горел свет, и Юлька решила, что хозяин еще не спит. Ей не хотелось приходить засветло, чтоб вся деревня судачила и осуждала ее навязчивость. Потому вздумала придти в ночь.
Юлька не ошиблась. Прохор не спал и вскоре открыл двери. Завидев ее, широко разулыбался, завел в дом и тут же закрыл дверь.
— Зачем? Я ненадолго, мне поговорить с тобою нужно. Пришла, потому что обещала, — прижалась спиной к стене, не решаясь присесть.
— Поговорим! — обшарил взглядом всю и, улыбаясь возбужденно, схватил ее на руки, понес в комнату торопливо.
— Прошка, отпусти!
— Сейчас! — положил на диван, спешно сорвал с себя рубашку, брюки.
— Прохор! Я пришла поговорить с тобой!
Но хозяин уже выключил свет. Юлька вжалась в угол дивана, собралась в комок, приготовилась защищаться. Она не думала, что на ее приход человек отреагирует вот так неожиданно.
Прошка схватил Юльку резко. Прижал к себе. Обшарил всю, как есть. Его руки дрожали от нетерпения. Он мигом вытряхнул ее из одежды, целовал, гладил бабу, та вырывалась:
— Прошка, отпусти, не зверей! — отталкивала мужика изо всех сил:
— Я поговорить пришла!
— Ты что? За мальчишку держишь меня? Иль за лопуха? Кто в это время говорит? Зачем баба сама приходит на ночь? Не суши мозги! — резко положил на диван.
— Отстань! Я и не думала, что ты вот так озвереешь!
— Ну, куда ты? От меня не убежишь! — поймал Юльку.
— Ты моя! Слышишь? Я никуда тебя не отпущу…
— Успокойся, Прошка! Я не хочу…
— Не выделывайся! Ты давно меня хочешь, я не ребенок и не слепой. И сам не бревно. Ну, не дергайся! — пытался удержать, но Юлька не уступала:
— Да что ты лезешь? Я не хочу тебя! Ни за тем пришла. Оставь меня! Давай поговорим.
— Потом! — кипел мужик.
Юлька настырно вырывалась из горячих, нахальных рук:
— Да отвяжись ты! Чего прицепился, как репей, не хочу тебя! Или оглох совсем? Отпусти, козел! — не сдавалась баба.
— Не дергайся! Хорошо будет! Зачем выеживаешься? Ведь сказал, что не отпущу. Уйдешь, когда сам того пожелаю.
— Пусти!
— Ты будешь моей! — упорствовал хозяин, решив быть грубым и применить силу, понял, ласки и уговоры не помогут. Про себя мужик удивлялся. Он никак не ожидал отказа и такого сопротивления, какое в начале принял за игру в неприступность. Но Прохор помнил, как прижалась к нему Юлька на роднике. Он был уверен, не будь с ними Никиты, баба еще в тот день отдалась бы ему. И чего она упрямится? Нам все время кто-то мешал. А сейчас, когда мы вдвоем, чего взвилась? Ведь сама пришла. Знала, на что идет, разве для разговора приходят ночью? Зачем эта игра? — сдавливает Юльку в руках, пытался вдавить в диван, та брыкалась, сталкивала с себя Прохора, ругалась зло:
— Отвяжись, отморозок! Отпусти! — пыталась поддеть коленом в пах мужику, но тот вовремя почувствовал, рассвирепел. Он давно хотел овладеть Юлькой. Но она почему-то заупрямилась.
— Я не буду с тобой!
— Куда ты денешься, козочка глупая? Ну, хватит брыкаться. Успокойся. Тебе понравится со мной! Слышишь, угомонись! — уговаривал бабу. Та уже выбивалась из сил. Измотал человек настырным приставанием.
— Да отвали ты, старая, вонючая задница! Я лучше вздернусь, чем быть с тобой! Куда лезешь, дряхлота? Я не на помойке валялась, чтоб с тобою заниматься сексом! — не выдержала Юлька и почувствовала, как ослабли руки Прохора.
Он молча встал с дивана, быстро оделся, кинул одежду Юльке и включил свет.
