Делхассе очень нравился наш маленький спектакль, у него это было на морде написано. Забавно, что, находясь вблизи, я не могла его ненавидеть. Слишком боялась. Сжав зубы, я подошла ближе и выдернула зверька из его лап. Наверно, сделала это слишком резко. Кошка зашипела, стала подло драть меня когтями, расцарапала все руки, вырвалась и спрыгнула на пол. Чуть отойдя, распушила хвост, выгнула дугой спину и с фыркающим шипением стала ходить вокруг меня кругами. От добра добра не ищут. Ни одно добро не бывает безнаказанным. Это такая же верная правда жизни, как и то, что солнце появляется на востоке. Демон следил за ней с любопытством.
— Хороший зверек. Мне он нравится.
Еще бы, подумала я.
— Кис-кис-кис… — Но мелкая тварь юркнула за диван, где сидел делхассе, и позволять себя спасать не хотела. К шхэну. Пусть он ее хоть сожрет. Наверняка почувствовал родственную душу и выбрал самую злющую кошку в этом квартале.
Комнатка, которую мы снимали, была небольшой, пятеро чел… существ, когда собирались вместе, здесь едва дышали. Возможно, когда-то, судя по расположению в доме, это была гостиная, но теперь хозяйка сдавала ее как спальню. В комнате помещался старый узкий диван (сразу видно, одни холостяки здесь селятся), стол, на котором готовили еду, жаровня, холодный ящик и тумбочка, где стояла кухонная утварь. Еще были потертые застиранные занавески неопределенного бурого цвета и старый ковер.
Не очень-то шикарно, но, по-моему, демону повезло, что его не заставили жить в подвале.
Я прошла к холодному ящику и, морщась от взгляда в спину, порылась там, ища молоко или мясо. Еда у демона не задерживалась, поэтому, обнаружив старый кусок ветчины, я удивилась. И позавидовала. Этот шхэнов монстр жрал то, на что мне обычно не хватало денег.
— Кис-кис-кис!
Я вытащила одну из тарелок, покрошила ветчину и поставила на пол. Потом отошла. Кошка подбиралась к тарелке воровато, потом оттаскивала ветчину в дальний угол, за диваном, и там уже ела, громко урча и давясь.
— Откуда она здесь? — нехотя спросила я. Неужели Феолески притащила, чтобы демоненку было с чем поиграть? Да нет, вряд ли.
— Поймал около дома. Забавный зверек.
Он наклонился, с легкостью схватил мерзкую кошатину и усадил себе на колени. Та вела себя смирно, видно уже успев понять, что вырываться бесполезно. Я снова отвела взгляд. Только бы не видеть, как он наиграется и оторвет ей голову. Я устроилась на подоконнике, больше в комнате сидеть было негде, не считая места рядом с демоном. Но место на кладбище и то более привлекательно. Может, стоит свалить и подождать на улице? Но делхассе вел себя пока тихо.
Напротив нашего был приземистый двухэтажный дом, окна забыли занавесить, и можно было разглядеть, что находится внутри: фортепиано, раскиданные на столе ноты, кресло с забытой на нем книгой. Кусок чужой жизни. Внизу куда-то торопились люди, богато одетые горожане, торговцы с передвижными лотками, мальчишки-газетчики. Демон, наверно, когда выполняет все приказы Феолески и остается в одиночестве здесь, тоже пялится на них. Повезло, что с улицы он притащил кошку, а не прохожего.
Наверно, странно смотреть на голубое небо, когда он привык к лиловому. На карнизах домов ворковали голуби, на подоконниках стояли кадки с цветами, и город казался сонным, мирным, как островок полного, невероятного покоя. Миролюбивые жители, которые и мухи не обидят. Мы все ему наверняка кажемся легкой добычей, как стадо откормленных, сытых овец. Я обернулась, искоса взглянула на демона и почувствовала, как шевелятся волосы на затылке. Он смотрел на меня, уставился напрямик, и в его глазах не было ничего человеческого. Помню, когда я была маленькой, в наш город приехала ярмарка, и родители повели меня смотреть представления. Повсюду были клоуны, играла музыка, я обожралась сахарной ваты и мороженого до колик в животе, а потом мы купили билет в зверинец. У тигра, который смотрел на меня через прутья клетки, был такой же напряженный, нечеловеческий взгляд знающего свою силу хищника.
В груди стало холодно-холодно и как-то совсем пусто. Делхассе, наверно, ближе к зверям, чем к людям, хоть и умеют говорить. Подвид разумных животных. Догнать, вонзить когти, уничтожить. Нет, он не хотел убивать бедную кошечку, с ней он, наоборот, чувствовал звериное родство. Милый демоненок хотел убить меня. Жаждал.
Я медленно поднялась и осторожно направилась к двери, очень аккуратно, словно несла себя, как треснувший кувшин.
— Уже уходишь? Я тебя так пугаю, козявка?
Я злобно обернулась. Делхассе крался за мной медленно, наслаждаясь каждым своим движением. Я было дернулась убежать, а потом заставила себя остаться. Он не может мне сделать ничего. Его держит клятва. Он просто не может. Со стороны если посмотреть — самый обычный человек, непримечательный, в коричневом сюртуке и с темно-каштановыми волосами, слегка расслабленный, мрачноватый, но явно предвкушающий веселье. Шаг за шагом он подходил ближе ко мне. Думаешь, я боюсь тебя, придурок?
— Ты мне ничего не сделаешь, — пробормотала я. — Не имеешь права. Можешь хоть два своих эхиала кругами ходить и пальцем прикоснуться не сможешь. Ходи, ходи, пожалуйста. Ну я вот прям очень испуга-а…
Он кинулся вперед, сжал мое лицо в тисках длинных, нечеловечески сильных пальцев.
— Такие маленькие, такие слабые… — Он заглядывал в мои глаза с яростью и недоумением, запрокинув мою голову, приблизив свое лицо к моему. — Такие хрупкие… и не верите в это, думаете, это шутка, игра. Вся ваша жизнь игра, порхаете, как эти пестрые волшебные лоскутки, дотронешься — сломаетесь. И все равно продолжаете нарываться. Вся ваша мощь, вся ваша сила по сравнению с нашей — ничто. Вы глупые зверьки, ослепленные, ничтожные…
Я боялась пошевелиться. Я стояла уже на цыпочках, а делхассе все тянул меня вверх. Он водил пальцем по лицу, медленно, будто изучал, повторял линию бровей и скул. Я как та кошка, мелькнуло в голове, забавный зверек для него. Чуть крепче сожмет пальцы, и я уже буду мертвым забавным зверьком. Его пальцы были сухими и жесткими, словно раскаленными от внутреннего пламени и, казалось, прожигали кожу, вплавлялись в нее, как пыточные клещи. Мы застыли друг напротив друга, и мое дыхание казалось мне оглушающим. Я пыталась дышать потише, словно, если я не буду издавать звуков, делхассе забудет обо мне совсем. Я слышала, как по улице бредут, переговариваясь, прохожие, звенит колокольчик тележки, которую толкает торговец. Я раньше не замечала всех этих звуков. От тишины в комнате веяло смертью.
— Отпусти! Я приказываю тебе, отпусти!
Делхассе усмехнулся, разжал руки, хотя я была свято уверена, что он свернет мне шею. Я медленно отступила, прислонилась к стене, еще чувствуя на лице касание его рук, как нестираемую метку.
— И не приближайся ко мне! Понял?
— Пока ты можешь приказывать, козявка. Пока.
Нужно было стоять и делать вид, что мне не страшно, а у меня тряслись колени, и я держалась за стену так, словно она была моим единственным другом. Нет, это даже не страх, это что-то большее. Безмерный ужас. Демон вернулся обратно на диван, погладил кошку, вызывая у меня неприятные ассоциации.
— О, летунчик, и ты пришла! — Риалис наконец завалилась внутрь. За ней вошли Ильдар и эльф. — А я за ребятами сходила, задержалась немного.
Наверно, что-то такое она прочла у меня на лице, что ей захотелось оправдаться. Не удивлюсь, если за последние полчаса я успела поседеть. Я смотрела, как они расходятся по комнате, кто куда, и ни один рядом с демоном не сел, даже Риалис. Мне было смертельно холодно, и жидкий лед тек в моей крови. Жутко холодно.
— Нам снятся сны, демоненок, — нервно хохотнула Феолески. Эльф положил руку ей на плечо. На одну бешеную секунду на ее лице мелькнуло выражение вселенского счастья и так же быстро скрылось. Словно на нее упал солнечный луч. Алдан то ли не замечал, то ли предпочитал не замечать. Окружающая жизнь казалась мне все более запутанной.
— Нам снятся отрывки из твоей памяти, делхассе, — сказал эльф. Ильдар кивнул. Похоже, на этой неделе все видели интересные сны, кроме меня.
