– Что – ну? Послеобеденный сон отменяется. Едем за прикидом.
– Ты в своем уме? – вспомнила я стоимость вечерних платьев в куршевельском бутике.
– Даша, – встал Макс, – есть такое слово – «прокат».
– Совсем сдурел? – чуть не расплакалась я. – В старье на бал?
– Пошли, – безапелляционно приказал он, схватив для верности меня под локоть.
– Вам нужен наряд на сегодняшний бал? – встретила нас очень милая пожилая madame, роскошный салон которой лично я никогда бы не приняла за тривиальный пункт проката. – У вас – исключительная фигура, – она с удовольствие повертела меня вправо-влево, – мы сделаем вас обворожительной! А вашим кавалером зай мется моя помощница.
– Сюртук? Фрачная пара? – услышала я голос еще одной подошедшей пожилой дамы и уже хотела было ляпнуть, что Максу ничего такого не надо, что он на бал не идет, но моего визави уже увели куда-то в другое помещение.
Madame провела меня по салону, демонстрируя платья на манекенах и вешалах. Глаза у меня как разбежались от этого изыска, так, кажется, обратно и не собрались, навек оставшись устремленными в противоположные стороны…
– Начнем с корсета, – предложила хозяйка салона.
– Зачем? – изумилась я. – У меня и так очень тонкая талия.
– Талия для бала никогда не бывает такой тонкой, как хотелось бы, – наставительно подняла палец француженка. – Сколько у вас? – она обмерила меня сантиметром. – О, поздравляю! Сорок восемь сантиметров! Отлично! Сделаем сорок!
– А как же я буду дышать? – искренне удивилась я.
– Милочка, дышать, а так же есть и пить на балу не положено! Там – совсем другие задачи.
– У меня грудь, – смущаясь, подняла я джемпер. – После операции. Мне откровенное декольте нельзя.
– Отлично! – обрадовалась мадам. – У меня как раз есть то, что вам необходимо!
Через секунду она разметала передо мной роскошное светло-зеленое платье, цвета травы, выросшей в темном месте и не успевшей налиться хлорофиллом. Высокий лиф, лепестком уходящий под самую шею, был отделан изысканными кружевами и изумрудными загадочными стразами, Такие же зеленые камешки, чуть меньшего размера, капельками сверкающей росы рассыпались по всей пышной юбке.
– Шлейф я вам не предлагаю, – любезно улыбнулась милая тетенька, – насколько я понимаю, на балах вы – новичок, а умению носить шлейф надо отдельно учиться. И потом, это же просто беда – приходится все время быть начеку: кто-нибудь обязательно на него наступит! Да и танцевать не очень удобно. Вы же будете танцевать?
Я неопределенно кивнула, что могло означать равно и да, и нет.
– Примерим?
Корсет, который умело зашнуровала на мне madame, сделал из моей и без того стройной фигуры совершеннейшую рюмку. Я стояла, как стеклянная, боясь, что любое неаккуратное движение просто переломит меня пополам.
– Parfaitement! Admirablement! Incomparablement! – довольно выдохнула француженка, натянув на меня платье.
– Belle! – согласилась вторая, которая уходила с Максом.
– Дашка, ты просто бесподобна! – восхищенно подтвердил мой друг, тоже обнаружившийся рядом.
Я осторожно шагнула в сторону. Платье немедленно колыхнулось, переливчато блеснув слезинками страз, нижняя юбка волнующе зашуршала. Сделав еще шаг, я поняла, насколько права была хозяйка салона: делать два действия вместе – дышать и ходить – совершенно не получалось.
– Ничего, – утешили меня добрые женщины, – через полчаса тело привыкнет, и вы вполне сможете передвигаться.
Хорошо бы…
Затем тетеньки показали мне, как нужно приподнимать юбку, чтобы двигаться безопасно и элегантно, и даже заставили пару раз туда-сюда пройтись по специальной лестнице, видимо, тренажерной, ведущей в никуда, для закрепления навыков хождения по пересеченной местности.
Попутно я узнала массу полезной информации об этом загадочном Бале Роз. Оказывается, его традиционно проводят уже более пятидесяти лет, приглашаются на него всего восемьсот персон, исключительно La creme de la societe. Этот бал – дань памяти принцессы Грейс, так безвременно и трагично ушедшей из этого мира. Голливудская дива очень любила розы, и безутешный князь Ренье Третий после ее гибели заложил в Монако сад роз. А сегодня на балу я увижу тысячи этих цветов, которыми будут украшены все помещения Звездного дворца спортивного клуба Монако. Бал Роз – мероприятие исключительно благотворительное, весь сбор поступает в фонд принцессы Грейс, который помогает больным детям.
То, что я буду участницей такого изысканного и благородного собрания, даже несколько примирило меня с неудобствами жизни в корсете, и я попробовала вдохнуть поглубже.
– Туфли? – прервала мое робкое дыхательное упражнение madame, подводя меня к длинным стеллажам с обувью. – Если вы собираетесь много танцевать, то возьмите вот эти, – она указала на матерчатые башмачки. – Если только вальс, его на балу не танцевать нельзя, тогда выбирайте вот отсюда. Но туфли мы на прокат не даем. Их нужно покупать.
Я покосилась на Макса, он едва заметно кивнул.
Из длинного ряда изящных лодочек, подходящих по цвету к платью, я выбрала бежево-серебряные на среднем каблуке. Вторая дама бережно приняла их в руки и тут же принялась чем-то натирать подошву.
В ответ на мой изумленный взгляд мадам пояснила:
– Это канифоль. Для бала – обязательно. В вальсе вы должны парить!
Представить, как я парю при полном отсутствии воздуха, у меня не получилось, но я мужественно сделала вид, что полностью согласна с озвученными правилами. Золушка из меня выходила хоть куда! Скромная, послушная, бессловесная.
– Бальная сумочка, – протянула madame крошечный ридикюльчик, усыпанный стразами, жемчужинами и бисером. – Для пудреницы, платочка, бальной книжки.
– Какой книжки? – не поняла я.
– Ну, как же! Это совершенно необходимо, – терпеливо пояснила француженка.– В нее вы будете записывать кавалеров в очередь на танцы!
Честное слово, это было уже последней каплей… Но я выдержала еще и назидательную речь о веере, перемерила дюжину перчаток, без которых, как выяснилось, дама в любом платье считается неодетой, и выслушала наставления о непременной бутоньерке, которая должна завершить мой облик.
Когда меня извлекли из корсета обратно, я просто рухнула в ближайшее кресло и просидела там все время, пока мой наряд и аксессуары упаковывали в жесткие коробки, чтобы ничего не помялось.
– Наличные? Карта? – спросила, наконец, довольная мадам.
– Карта, – ответила я.
– Наличные, – высунулся Макс.
Когда я увидела сумму, указанную на чеке, охота не только спорить, но и идти на бал у меня пропала тут же.
Мой верный спутник, конечно, понял, отчего так вытянулось и приняло тон бального платья мое лицо, достал бумажник и, улыбаясь, выложил требуемую сумму.
– Ты совсем сдурел? – напустилась я на него, когда мы вывалились из салона. – На эти деньги в Москве можно три платья купить!
– Ты не в Москве, – строго оборвал меня майор. – И вообще, привыкай! Дело государственной важности.
– Да не могу я себе такое позволить! Давай все вернем, пока не поздно!
– Фирма платит, – туманно ответил Макс. – Должна будешь.
Какая именно фирма платит и кому я буду должна, уточнять не хотелось. В конце концов, я никого за руку не тянула, кошелек из кармана не крала и взаймы не просила. Если я тут делаю государственное дело, хоть и завуалированно, то пусть часть расходов государство берет на себя. Хотя бы на спецодежду. Бальное
