что не замечаю.
Стоп. А если бы я знала, что это – наследный монарх? Или бы мы встретились на балу?
Я представила Полиняка во фраке, с безупречной бабочкой и белой розой в петлице. Если его постричь помоднее, убрать этот дебильный чубчик и зачесать волосы назад… Да, лоб у него хорош: высокий, выпуклый, по такому лбу сразу можно определить – не дурак! Фрак подчеркнет стройность и спортивность его фигуры. Да и загорелое лицо должно хорошо заиграть, особенно на фоне белоснежной сорочки. Вот только нос… Выход, конечно, и тут можно найти: пластическая операция!
Я же решилась на такое! Если бы не монархическое будущее, что, я бы со своей старой грудью не прожила? Легко! Но когда тебе предстоит стать примером для подражания целой Европе, тут уж о личных удобствах приходится просто-напросто забыть. Так что с носом мы проблему решим.
А может, не надо? Кстати… На кого-то этот Дима похож… Причем на кого-то очень известного… Ну! Конечно! На молодого Депардье! И именно носом! А Депардье, между прочим, считался секс-символом Франции.
– Дима, – очаровательно улыбнулась я, – вы так похожи на Депардье в молодости!
– Да? – не смутился он. – Не вы первая об этом говорите! Может, я какой-нибудь внебрачный отпрыск его дедушки? Кстати, родители говорили, что у нас в семье есть французские корни.
Неужели знает? Хорошо это или плохо?
Этот вопрос остался без ответа, потому что в данный момент тренер Шурик поднялся, оповестив, что перерыв закончен и всем пора к машинам.
– Дашенька, вы с нами? – зазывно улыбнулся мне черноголовый красавчик Тарасов. – Пойдемте, мы вам покажем наших коней. – И он протянул мне руку, приглашая.
Мое тело, помимо воли и разума, потянулось к нему, оставив Диме Полиняку любоваться моей стройной спиной. К нам тут же пристроился Рыжий, начал болтать что-то смешное, и я даже не оглянулась на брошенного принца. Однако не успели мы сойти с террасы, как я услышала ласковый голос Макса.
– Дашенька, можно тебя на секунду? Пришлось оставить кавалеров, которые дружной кучкой шествовали за тренером.
– Я не понял, – строго сообщил Макс. – В чем дело? Ты что, забыла, зачем мы здесь? Или у тебя времени – год? Уже сегодня, понимаешь, сегодня наш принц должен быть от тебя без ума и ходить хвостиком, готовый в любой момент сделать предложение руки и сердца.
– Не учи ученого, – цинично отозвалась я. – У меня план.
– Поделись, – требовательно попросил опер.
– Ты сам говорил, что я должна быть недоступной. Сейчас я вскружу головы его друзьям, он меня приревнует и тогда…
– Что – тогда? Для того чтобы он тебя приревновал, он должен влюбиться! С какой стати ему ревновать легкомысленную и ветреную особую, которая на него не обращает никакого внимания, а сразу же клюнула на ужимки записного донжуана?
– Кого?
– А ты что, еще не поняла, что Тарасов – профессиональный соблазнитель? Плейбой? И ты у него – для галочки!
– Откуда ты знаешь? – разозлилась я.
– Разве не видно! Как только он стал под тебя клинья подбивать, остальные сразу всякий интерес потеряли. Понятно, что для них его приемчики – дело привычное.
– И для Полиняка?
– Конечно. Так что, давай думать, как мы отсечем команду и изымем этого Диму на весь вечер, чтобы ты сумела проявить себя во всей красе и запудрить ему мозги до их полного помрачения.
– Договорись с тренером, да и все.
– Нельзя. Надо, чтобы все происходило естественно. Думай!
Команда ушла прилично вперед, но я заметила, что ребята то и дело оглядывались, наблюдая, не потерялись ли мы с Максом. Особенно часто вертелась черная голова Тарасова. Он даже несколько раз махнул нам рукой, типа: не отставайте.
Полиняк не обернулся ни разу. Видно, прав Макс, и Дима решил, что надеяться ему не на что. Вдруг пришла в голову мысль: стричь мы его не станем! Наоборот, отрастим волосы подлиннее, будет носить на косой пробор. Именно как Депардье.
– Как ты думаешь, – спросила я у спутника, – длинные волосы ему пойдут?
– Кому? – оторопел он.
– Диме, кому же еще?
– Слушай, Даша, – он резко остановился, схватил меня за локоть и развернул к себе. – Ты о чем думаешь? Сначала жени его на себе, а потом хоть брей, хоть косы заплетай во всех местах!
– Да ты не переживай, – отмахнулась я. – Просто я в мыслях уже далеко вперед ушла. В будущее.
– Давай притормозим в настоящем. Придумала, как оторвать его от «конюшни» на вечер?
– А ты?
– Даша!
– Давай я просто приглашу его погулять.
– Ну… – он сокрушенно поджал губы. – Ты же вроде грудь оперировала, не голову… Вспомни свои журналистские примочки!
Когда ставят под сомнение мой профессионализм…
– Идем купаться, я начинаю тонуть, он меня спасает.
– Неплохо, – одобрил Макс. – А ты хоть одного купающегося видела? Апрель на дворе! Другие варианты?
– Ладно. Тогда я остаюсь наедине с Тарасовым. Он начинает ко мне грязно приставать. Я кричу. Полиняк врывается, бьет ему морду, и мы идем гулять.
– С кем? С пострадавшим Тарасовым или с хулиганом Полиняком? И потом, боюсь, кричать ты начнешь, когда этот Митя до твоей груди доберется. И то – заорешь от боли, а не от отвращения.
– Ну, ты… – я даже не нашлась, что сказать!
– Значит, так, – не стал слушать мое возмущенное шипение Макс. – Помнишь, кто он в прошлом?
– Гаишник.
– Вот. Я скажу Шурику, что пресс-служба МВД поручила тебе сделать отдельный очерк о члене команды – бывшем милиционере. Он сам предложит Полиняка. И тогда он поступит в твое полное распоряжение. Будет рассказывать тебе о машинах, катать на своем болиде, просвещать технически и политически.
– Макс, ты гений! – искреннее восхитилась я. – Только сразу договорись, что он ночевать не вернется.
– Дашка!
– Сам дурак! Я о прогулке под луной по ночному Монако говорю! А ты что подумал? В кафешке посидим, в казино зайдем.
– А в казино-то зачем?
– Ты же сам говорил, что нужно в темпе приучать его к светской жизни. А где она бьет ключом? Вспомни, что Тимур говорил? Где собираются все самые богатые и знаменитые? Ты, кстати, не знаешь, какие у них командировочные?
– Никаких. Они просто на полном довольствии. Так что, тут у тебя облом. Шурик! – окликнул он тренера и унесся догонять ушедшую далеко вперед команду.
– Отличная идея! – одобрил тренер предложение Макса. – Значит, нужен мент. И желательно, бывший сыскарь, переквалифицировавшийся в Шумахеры.
– Почему сыскарь? – тускло удивилась я. – Можно участкового. Или гаишника.
– Нет уж, Дашенька! Кто такой гаишник в глазах народа? Крохобор и взяточник. Кто такой участковый? Неудачник, воюющий со сковородками и бомжами. Я тебе настоящего героя дам! Пострадавшего в неравной борьбе с мафией! Митька! – крикнул он радостным басом, – иди сюда! Будем из тебя народного мстителя делать!
Раскачивая плечами, будто готовясь к акту стриптиза, к нам подошел Тарасов. Одарил меня длинным многообещающим взглядом.
