Боевые действия шли в основном вдоль побережья к югу от Акры, чтобы подготовить плацдарм для последующего продвижения на восток к Иерусалиму. На марше колонну плотно блокировал Саладин, план которого состоял в том, чтобы постоянными нападениями создать бреши, в которые смогли бы вклиниться мусульмане. Однако дисциплина крестоносцев была на высоте, и такой шанс мусульманам не выпал ни разу. Пехота Ричарда должна была прикрывать маршевую колонну стрельбой из луков и арбалетов. Только в том случае, если бы мусульмане ввязались в серьезный бой с целью расколоть колонну, в дело должна была вступить конница. Как раз перед самым Арсуфом такая возможность представилась, и конница нанесла удар. Армии Саладина было нанесено поражение (мусульмане потеряли 7 тысяч, крестоносцы – 700), и только политические разногласия помешали наступлению на Иерусалим.
Один на один христиане были лучшими бойцами и, в большинстве случаев, лучшими полководцами. Свою тактическую задачу они решили за пять лет (1097 – 1102). Однако тяжелые географические условия, нехватка людей и (после 1171 – 1174 гг.) неблагоприятная политическая ситуация привели к крушению Иерусалимского королевства после единственного сокрушительного поражения в Хаттинском сражении и помешали более поздним попыткам восстановить положение завершиться успехом.
В Испании на главном театре военных действий с исламом, где условия были более равными, чем в Палестине, христиане одержали победу.
В испанских войнах мы можем проследить характерный тактический прием – это использование легкой кавалерии, известной как Genetours. Верхом на легких испанских лошадях и вооруженная длинными легкими копьями, эта конница была предназначена для небольших стычек. В предыдущей главе отмечалось, что их методы ведения боя сохранились у португальских тореадоров до наших дней.
За исключением появления Genetours, развитие тактики в Испании, видимо, происходило так же, как и в Палестине. Помимо взятия городов, Х – XI века и более ранние годы указывают на то, что это были в основном сражения конницы. После 1150 года мы видим крепкую пехоту, копьеносцев и арбалетчиков. На деле же пехота, по-видимому, играла более заметную роль у мусульман, нежели у христиан. Но такая пехота годилась для наступления не больше, чем любая другая средневековая пехота. Это было поразительно продемонстрировано в сражении при Майорке в 1229 году. Тогда молодой король Хайме Арагонский, имевший всего лишь четыреста одетых в кольчуги всадников, взял верх над своими нерешительными советниками и принял решение напасть на 2 тысячи атакующих его мусульман-копьеносцев. Заметив, что атака расстроила их ряды и создала бреши в частоколе из копий, он очень верно определил, что в таких условиях можно нанести поражение любому войску. Хайме Арагонский повел своих рыцарей в атаку и уничтожил противника.
После 1100 года рост богатств, энергии и знаний христиан привел к быстрому прогрессу фортификации. Теперь возводились более масштабные и более сложные сооружения. С другой стороны, совершенствовалась осадная техника, и осады стали проводиться более методично, так что возникла необходимость в более активной обороне. В результате тип крепости высшей категории совершенно изменился. Главная башня средневекового замка стала только последним прибежищем гарнизона. Внешние стены теперь стали главным рубежом сопротивления и, соответственно, были укреплены башнями, размеры которых превращали их самих в небольшие крепости, в то время как их крутые стены давали возможность их защитникам оборонять с боков соседние башни вместе с промежуточными стенами-барьерами. Навесные деревянные галереи, известные как выступающие оборонительные галереи (машикули), находились на гребне стен и башен, чтобы дать осажденным больше возможности контролировать основания оборонительных сооружений – то место, куда (и откуда) осаждающие должны наносить удар. В Сирии, где леса были практически вырублены, такие оборонительные галереи заменялись постоянными каменными навесными бойницами, которые служили той же цели и были даже лучше.
Крепость Керак-ин-Моаб в Палестине, расположенная восточнее Мертвого моря, может послужить примером крепости нового типа, имеющей множество препятствий на пути врага. Она была построена, вероятно, около 1140 года. В плане это неправильный параллелограмм, защищенный с трех сторон естественными крутыми откосами. Впереди нее находится не заполненный водой ров, разбитый в скале. Сразу же за ним поднимается передняя заградительная стена, по бокам которой стоят большие квадратные башни. Ворота расположены рядом с одной из этих башен. Войдя в них, вы обнаруживаете, что находитесь не во дворе крепости, а в длинном узком коридоре между внешней стеной и внутренней, проходящей на небольшом расстоянии параллельно внешней стене. Этот коридор запирается двумя опускающимися решетками, а всего их вместе с решеткой самих ворот три. Главные ворота Тяньцзиня, знакомые экспедиционной армии в Китае в 1900 году (имеется в виду подавление восстания ихэтуаней («боксерского») силами Германии, США, Англии, Франции, Японии, России, Австро-Венгрии и Италии. –
Эта крепость является прекрасным образцом фортификации середины XII века. На нее часто нападали, но никогда эти нападения не увенчивались успехом. Ее взял измором Саладин в 1188 году (через год после Хаттинского сражения) лишь после нескольких месяцев плотной блокады. Такая крепость явно знаменует собой большой шаг вперед по сравнению с изолированной главной башней норманнской крепости, в которой внешний двор был огорожен в лучшем случае легкой каменной стеной, с простым подкосом без мощных боковых укреплений.
Самая прекрасная крепость XII века, по крайней мере на Западе, – это замок Суси, Шато-Гайяр, расположенный на скале, нависающей над Сеной между Парижем и Руаном. Он был построен за один 1195 год Ричардом I Львиное Сердце (чьи таланты организатора и тактика мы уже затрагивали, когда рассматривали военную кампанию в Палестине и битву при Арсуфе), с тем чтобы стать цитаделью огромного укрепленного лагеря, предназначенного прикрывать Нормандию от Филиппа II Августа Французского. К сожалению, нет возможности рассмотреть на этих страницах укрепленный лагерь Ричарда целиком. Сам замок слишком хорош, чтобы быть типовой или даже первоклассной крепостью своего времени. Это пример того, что мог сделать этот талантливый военачальник (но бездарный политик. –
Шато-Гайяр построен на таком месте, которое обычно в Средние века выбирали для постройки крепостей: у отвесного обрыва, с единственным узким путем подхода по ровной поверхности, ширина которого в самом узком месте всего лишь около двадцати метров.
Осаждающая сторона, идущая в атаку по этому единственному пути, наталкивалась сначала на ров, а затем на острый угол треугольного внешнего укрепления, по бокам которого стояли пять башен. У основания треугольника располагался еще один ров с перекинутым через него мостом зигзагообразной формы, так что идущая на приступ сторона не могла преодолеть его на большой скорости. За рвом находилась стена и второй внутренний двор – тоже с башнями по бокам, – а внутри этого второго двора – третий, самый мощный. Этот внутренний двор был уникальным в средневековой фортификации, поскольку вокруг него не было башен, а была стена, состоявшая из сегментов окружности, хорды которых имели длину около 3 м, а прямые участки стены между ними – по 1 м. Из внутреннего двора вверх поднималась главная башня (донжон), наивысшая точка замка, завершающая всю постройку. Опыт показал, что углы старых крепостных башен квадратной формы были их слабыми местами. Соответственно, эта огромная башня (около 20 м в высоту и 15 м в ширину у основания) была круглой со сложенным из камня, крепким, заостренным выступом, направленным в ту сторону, откуда должно произойти нападение.
Рвы были выдолблены в прочной скале, на которой покоились стены. Сами стены были несколько скошены у основания, чтобы усложнить задачу саперам врага и чтобы камни, сброшенные с бойниц на основание склона, отскакивали наружу. Беспокоясь о том, чтобы не появилась мертвая зона, проектировщик сделал так, чтобы линия полукруглых сегментов, образующих стену, была более выраженной наверху и сглаженной внизу. Главная башня была снабжена каменными навесными бойницами, расположенными на расстоянии друг от друга, и стрельчатыми арками, которые покоились на выступающих опорах. Зубцы на всех других укреплениях были снабжены отверстиями у основания амбразур для того, чтобы вставлять в них балки, несущие на себе выступающие навесные галереи.
Крепость, подобная Шато-Гайяру, была спроектирована главным образом для того, чтобы противостоять
