спортсмены, киноактеры, бравые десантники? Кого видим на телеэкранах ежедневно? Детишки играют не в творцов, а в разрушителей, гоняясь друг за другом с тщательно сработанными на заводах автоматами. Нет, этих супердесантников в наш мир пускать не следует. У них остается шанс навредить гораздо больше, чем Главный Жрец предполагает.
– Перед отправкой, – заявил я Главному озабоченно, – очень важна четко фиксированная поза.
– Какая? – насторожился Главный. – Об этом ты не говорил.
– Я не мог оговорить все, иначе рассказ длился бы годы. Но верная поза необходима. Иначе все пойдет вразнос. Будет взрыв, здесь все разнесет в пыль. Воронка образуется больше, чем занимает весь Рим с его пригородами.
– Что за поза? – потребовал Главный.
Я попытался показать. Главный терпеливо следил за моими движениями, затем нетерпеливо прервал:
– Покажешь в кресле. Перед самой отправкой.
Я смутно почувствовал, что хитрость слишком проста. Здесь примут меры, чтобы в нужный момент я не прорвался к креслу отправки. Хотя и уверены, что я предпочту остаться в их мире на привилегированном положении с радостью.
За несколько часов до запуска один из младших жрецов подбежал к Главному, упал на колени:
– Великий! Подключаем главную установку. Прикажешь опробовать?
Главный мельком посмотрел на часы:
– В сроки укладываемся, даже опережаем. Принесите жертву, затем подключайте к сети. Для начала дайте половинную нагрузку.
Жрец подхватился с коленей, поклонился:
– За жертвой послать в казармы?
Главный досадливо отмахнулся:
– Это далеко.
Взгляд его упал на нас. Ко мне только что подошел Тверд, возле него держалась робко улыбающаяся Илона. Она выглядела милой, как и всегда, глаза ее сияли, лучились радостью. Я мысленно поздравил Тверда.
– Возьми этого варвара, – сказал Главный, указывая на меня. Тут же спохватился: – Хотя нет, он еще понадобится. Совсем заработался! Возьмите женщину. Самый лучший материал для жертвы.
От стены к нам метнулись два центуриона, мигом ухватили Илону. Мы не успели шелохнуться, как они, приподняв ее над полом, почти бегом понесли к выходу. Я стоял ошеломленный, потрясенный, я еще не верил. Потом услышал свой крик, меня бросило вперед, мелькнуло перекошенное страхом лицо центуриона, я услышал страшный хруст костей, в моей руке появился меч. Со всех сторон набежали широкогрудые, меднолатые, но мною руководила неуправляемая сила, я снес центуриона с пути, Илона была рядом, мы пробежали вниз по лестнице. Нам загораживали путь, но в моих руках было уже два меча. Илону пытались оттащить в сторону, но страшная сила все еще не выпускала меня из своей власти, и центурионы разлетались, как кегли.
Откуда-то донесся боевой клич. Волчья шкура Тверда мелькнула рядом. В его руках сверкал, как молния, боевой топор с широким лезвием.
Мы вырвались из храма и, раздавая удары направо и налево, пронеслись через двор к воротам. Центурионов становилось все больше и больше, голос Тверда слабел. На выходе нас ожидала целая толпа меднолатых. Тверд вдруг превратился в берсерка, вместо меня яростно рубился какой-то мой далекий предок, и мы прорвались на улицу, оставив в воротах кровавое месиво.
По улице мы бежали, держа Илону посередине. У нее текла кровь по лицу, глаза были огромные, как блюдца. Она с ужасом смотрела на Тверда. Я услышал ее слабый вскрик: «Тверд, не надо!.. Богам так угодно, не перечь им!» Она боялась за него. На Тверда было страшно смотреть.
Вдруг я начал приходить в себя, меня затошнило от крови на руках. Пальцы, сжимающие меч, ослабели. Дух берсерка быстро покидал меня, оставляя в страхе и безнадежности. Впереди, на пересечении с главной улицей, уже замерла тройная цепь центурионов. Первый ряд держал копья, второй был с мечами, а третий ряд держал на изготовку автоматы с лазерным прицелом. Я видел их побелевшие лица. Железные легионеры боялись нас.
– Прорвемся, – прохрипел Тверд. Его грудь бурно вздымалась, по лицу бежали ручьи пота. – Мы их, как снопов, наклали!.. Славный был пир!.. Дивлюсь тебе, Юрай.
– Попробуем, – ответил я, переводя дыхание.
И тут сверху обрушилась металлическая сеть. Тверд бешено рванулся, центурионы тут же бросились вперед. Он невольно запутал и меня, когда я почти сбрасывал сеть. Меня свалили, набросились сверху, свирепо били ногами, одновременно закручивая меня и Тверда в прочные металлические нити. Наконец кто-то угодил сапогом мне в затылок, я рухнул в черноту.
Надо мной сияло чистое синее небо. Я лежал в луже воды на каменной плите, мокрый комбинезон облепил мне тело. Рядом стоял центурион, он методично поливал меня водой из кувшина.
Я дернулся, но встать не смог. Руки накрепко связаны за спиной, тело болит так, словно переломаны все кости. Краем глаза вижу ступени храма Кроноса. Значит, меня перетащили, пока оставался без сознания.
У стены храма сидел крепко связанный Тверд. Голова его была окровавлена, рубашка изодрана и тоже в крови. Встретившись со мной взглядом, он раздвинул губы в жесткой усмешке, похожей на оскал.
– Мы им показали, как дерутся гипербореи! На этот раз я от тебя не отстал. Всю улицу устлали преторианцами, а это императорская гвардия! Там проходил караван киевских купцов – они покидали как раз город, – расскажут о нас, песни споют.
