По ступенькам быстро спускался Главный. Лицо его было чернее грозовой тучи.
– Ты называешь себя волхвом? – спросил он непривычно визгливым голосом. – Ладно, проверим позже, на кого работаешь. Но все же ты дурак, что выдал себя ни с того ни с сего.
– Вы убьете ее? – спросил я хрипло.
Он отмахнулся:
– Жертва уже принесена. Разве это убийство? Убивают людей, а рабыня – не человек. Ее кровью уже вымазали установку, чтобы боги послали удачу. А мясо сожгут или бросят свиньям – какая разница?.. Это вы двое были свободными. Но вы убили квиритов, и вас не защитят даже ваши варварские князьки! Свидетелей много! Мы вольны казнить вас, это подтвердит даже могущественный Киев.
Тверд собрался с силами, поднялся. Мы встали плечо к плечу. Он хмурился, глаза его были тоскливыми. Встретил чистую, как звездочка, девушку и тут же потерял. Я потряхивал головой, чтобы кровь с рассеченного лба не попадала в глаза. Тверд утешил мрачновато:
– Брось! Настоящих мужчин раны только украшают.
Главный хлопнул в ладоши. Нас схватили, растащили в стороны. Я умело лягался, одному ухитрился перебить ногу, второму вышиб коленом передние зубы, но меня все же подтащили к наковальне, холодный обруч сомкнулся на шее. Несколько раз ударил молот, затем руки, державшие меня, разжались.
Я поднялся, ощущая унизительную тяжесть. Ошейник раба! Сквозь красный туман в глазах увидел схватку Тверда, слышал яростную его ругань, угрозы, проклятия.
Когда отпустили Тверда, Главный сказал с мрачным удовлетворением:
– Теперь вы – имущество храма. После запуска займемся вами, а пока продолжим работу.
Легионеры окружили Тверда и, похлопывая по плечам, повели в нижние помещения Храма. На ходу ему разрезали веревки на руках. Этот гиперборей был одним из них, это воин, искатель приключений, гуляка, и он скор на драку. Он, конечно же, тут же смирится с превратностями судьбы. Еще повезло! Мог бы сейчас корчиться в пыли с распоротым животом, как другие!
Меня подхватили под локти два широкоплечих жреца. Оба новые, смотрят испуганно, оба вспотели. Я не стал спрашивать, куда делись прежние.
Последние два часа меня держали в соседнем зале. Рядом кипела бешеная работа по монтажу передаточного блока. Со мной снова советовались, словно ничего особенного не случилось. И я снова давал советы, как и что собрать, куда поставить. Они проверяли, естественно, но уже в процессе работы, так что мои подсказки монтаж все же ускоряли. Детектор лжи, а меня прогоняли на нем многократно, давал стопроцентную гарантию, что я говорю правду. Я и говорил правду, только правду. Умалчивая только о том, чего не спрашивали, а чтобы спрашивать, нужно знать, о чем спрашивать.
Установку для преодоления Барьера начали собирать сразу же, едва услышали о ней. Детектор лжи подтвердил мою искренность, когда я сообщил, что для взятия Барьера нужна мощь одной электростанции. Так оно и было, ибо на той стороне – установка Кременева. Я смолчал, а меня не спросили, что будет, если там установку выключат. После откровенности Главного, что вместо меня отправят супердесантников, а потом целую армию, мне ничего больше не оставалось, как предупредить Тверда, чтобы за час до запуска покинул город. Я трус, я цепляюсь за жизнь, но моим родителям удалось втемяшить в меня зачатки понятия о долге, гражданственности. Ненавижу высокопарные слова, но когда на одной чаше весов моя драгоценнейшая жизнь, а на другой – армия головорезов, изготовившаяся к прыжку в мой мир…
Заминка с ускоренной сборкой случилась только на последнем этапе. Привезли не те кабели, что заказывал Главный. Спешно послали на завод за нужными. Сенаторы и знатные роптали. Чтобы их удовлетворить, виновных вывели на задний двор, весь отделанный каменными плитами красного гранита. У глухой стены стоял толстый деревянный чурбан, из него целился рукоятью в небо огромный мясницкий топор. Вдоль стены прямо от плахи шел, постепенно наклоняясь, широкий каменный желоб.
Виновных по одному подводили к колоде, палач деловито рубил головы и бросал в желоб, чтобы стекала кровь. Все продумано, никаких эксцессов не случилось.
Ныли руки, все еще скрученные за спиной. Два жреца держали меня за пояс, стерегли каждое движение.
Голова горела, словно туда набили горячих углей. А если загадки нет? Почему обязательно произошло что-то ужасное, если при таком уровне техники здесь все еще рабство? Привычно связываю развитой общественный строй и высокие технические знания, а ведь эти величины существуют сами по себе. Высшую математику и геометрию знали еще в Древнем Египте. Трудами Архимеда, Евклида, Пифагора пользуемся и сейчас, автоматы для продажи воды были в Александрии, паровую турбину изобрел Хирон… В моем мире многое пришлось открывать заново, здесь же шло без тысячелетнего перерыва, без христианского изуверства, без умерщвления плоти, темных ночей инквизиции… Здесь мир цельных людей!
Дверь с грохотом распахнулась, на пороге возник преторианский гвардеец в позолоченных латах. На поясе рядом с мечом висел лазерный пистолет. Из раскрытой двери доносились бравурные звуки духового оркестра. Снова мне показалось, что я узнаю знакомые мелодии.
– Варвара в зал! – распорядился он зычно, любуясь собой.
Я замешкался, в тот же миг мускулистые руки моих жрецов-десантников сдернули меня со скамьи. Почти бегом протащили в главный зал, а по дороге мы все трое замедлили шаг, ослепленные.
Гремели духовые оркестры, зал залит ярким праздничным светом. Установку расположили в центре зала, а под стенами в два ряда поставили кресла, где сейчас, блестя золотом, начищенными доспехами, парадными мечами с бриллиантами на рукоятях, сидела знать. Много крикливо одетых женщин, драгоценностей на них больше, чем одежды.
Главный придирчиво осматривал установку. Жрецы суетились, отвечали полушепотом на его вопросы, пугливо оглядываясь на высоких гостей.
Увидев меня, Главный распорядился жестко:
– Показывай положение для запуска. Горе тебе, если что-то случится с нашими разведчиками! Жизнь всего варварского мира не стоит ногтя квирита Римской империи!
Его слова были встречены аплодисментами и криками «Браво!». Высокие гости еще не знали, что я повредил квиритам не только ногти, а Главный не стал омрачать зрелище.
