Лоенгрин пробормотал громко:
– Примерно так я себе это и представлял…
Нил прошептал:
– Это не эльфы?
– Нет, Нил, – ответил Лоенгрин. – Это всего лишь язычники.
Одна из женщин поднялась с ложа, высокая и статная, с удивительно красивой фигурой, сочной, развитой, женственной, сделала пару танцующих шагов, так показалось ошеломленному Нилу, навстречу людям.
– Добро пожаловать, – произнесла она таким созревшим и страстным голосом, что Нилу страстно захотелось ухватить ее в жаркие объятия и тут же дико и жадно насытиться ею. – Давно у нас не было гостей…
Лоенгрин легко соскочил на землю, красиво поклонился.
– Меня зовут Лоенгрин, – произнес он вежливо. – Это мой друг и помощник Нил.
– Меня зовут Голда, – произнесла женщина низким зовущим голосом, – я королева Грота Венеры.
– Грот Венеры, – повторил Лоенгрин. – Так вот он каков…
Женщина спросила с удивлением:
– Ты о нем знаешь?
– Рассказывали, – ответил Лоенгрин. – А где ваш черный конь с белым рогом и пурпурными крыльями?
Женщина всмотрелась в него внимательнее.
– Ты и о нем слыхал?.. Что-то мне твое лицо кажется странно знакомо… Кого же оно мне напоминает…
Лоенгрин сказал поспешно:
– Я никогда здесь не был. Но рассказы, да, слушал внимательно. Я вообще очень внимательный.
Она произнесла с улыбкой:
– Что рассказы… Располагайтесь, герои. Мои подруги постараются сделать для вас все, чтобы вы не скучали. У нас нет мужчин, так заведено богами, потому вы попали в самое лучшее для мужчин место…
На столе в широких вазах из серебра и золота красиво уложены высокими горками гроздья спелого винограда, красного и черного, отдельно громоздятся кисти настолько светлого, что отчетливо видны все темные зернышки внутри.
Но главное, как он понял, на втором столе, где на таких же блюдах из серебра и золота исходит сладким соком только что зажаренное мясо, доносится аромат горьких трав, что разжигают огонь в крови и делают человека неистовым до женщин и неутомимым с ними в постели.
Сразу две женщины поднялись, взяли в руки блюда с жареным мясом и покачивали ими перед собой, глядя на Нила с дразняще-приглашающими улыбками, а он старался смотреть им в глаза, а не опускать взгляд на их сочные полные груди, что почти касаются роскошного блюда.
Королева Голда повела на него усмешливым глазом, но повернулась к Лоенгрину, в глазах ее таился смех, она сказала весело:
– Ваш друг, кажется, уже знает, чем ему заняться… И вы, мой господин, чувствуйте себя свободным, делайте с нами, что хотите, что изволите, что возжелаете… И мы сделаем для вас все, что скажете… или даже подумаете!..
– Ого, – сказал он, – вы умеете читать мысли?
Она рассмеялась снова.
– Разве сложно читать мысли мужчин?
– Думаю, – ответил он, – мужчин… сложно. Не все же, кто носит штаны, – мужчины?
Она расхохоталась, показывая влажный рот, такой же жгуче красный, как и толстые пухлые губы.
– Интересная шутка!
– Это не шутка, – сказал он мирно, – многое изменилось. Даже значения слов…
Она бросила лукавый взгляд в сторону ошеломленного Нила, лицо его красное и вспотевшее не просто говорит яснее ясного, что он чувствует и чего жаждет, а кричит во весь звериный голос.
– Правда?
– Правда-правда, – заверил он. – Конечно, не все… Изменения происходят медленно.
– Я не верю в изменения, – сказала она победно. – Боги создали вечный мир, в котором все предопределено и все повторяется. Мойры следят…
– Да-да, – прервал он. – Коней наших тут покормят?
– Покормят, – заверила она с улыбкой. – Они уже получают то, что у вас еще впереди… Вы желаете сперва искупаться или же…
Нил замотал головой так яростно, что уши захлопали по сторонам, как у охотничьей собаки.
– Купаться потом! – заявил он. – Или я сейчас лопну! Я иду!
В ответ на его вопль из-за шелковой занавески протянулись обнаженные женские руки, ухватили его за пояс, и он со счастливым воплем дал себя утащить за эту непрочную преграду.
Глава 13
Лоенгрин рассчитывал, что увидит Нила хотя бы к вечеру, Нил все-таки стесняется благородного господина, образцового во всем и во всех отношениях, потому, как и где тешит плоть, догадаться трудно, но, когда в саду вспыхнул жаркий огонь в светильниках, разгоняя медленно накапливающийся мрак, зазвенел приближающийся женский смех, стена зелени раздвинулась, Лоенгрин уже готов был увидеть оруженосца, но появилась улыбающаяся Голда.
Из одежды на ней только небольшая гирлянда цветов и нитка дивных ракушек, но с ее фигурой любая одежда будет выглядеть оскорбительной, и Лоенгрин успел подумать, что со времен язычества идеалы женских пропорций изменились в сторону утонченности и одухотворенности, в то время когда раньше царствовала вот такая чувственная плоть…
Раскачивая широкими бедрами, она подошла вплотную и взглянула крупными томными глазами навыкате, очень живыми и блестящими.
– Мой герой, – проговорила она низким чувственным голосом, – ты еще не видел моего дворца внутри…
Лоенгрин поднялся и сразу оказался на голову выше.
– Пойдем посмотрим?
– Ты очень разборчив, – упрекнула она. – Столько красивых девушек пытались подарить тебе любовь!
– Это для моего слуги, – ответил он.
– А герою нужна сразу богиня?
Она расхохоталась и прижалась к нему нагим горячим телом, обняв одной рукой и понуждая идти в сторону сказочного дворца, засверкавшего в огнях расположенных вокруг светильников.
Утром Лоенгрин, обнаженный до пояса, быстро ополоснул лицо и грудь в холодном ручье, избегая разнеживающих ванн с теплой водой и плавающими на поверхности лепестками роз, повернулся в сторону укрытых за пышными цветущими кустами конюшен, пора проверить, как там и чем кормят коней, как вблизи прозвенел легкий женский смех, кусты раздвинулись и вышел его оруженосец.
Он обнимал сразу двух девушек, а третья шла сзади и бросала в них цветами, а когда на нее перестали обращать внимание, нагнулась и со смехом укусила Нила за ягодицу.
Нил, растеряв почти всю одежду, штаны все-таки сохранил, а у женщин из одежды только гирлянды из ярких цветов.
Оказавшись на поляне, он торопливо и смущенно поклонился своему хозяину.
– Ваша светлость…
– Не стесняйся, Нил, – ответил Лоенгрин мирно. – Однажды все проходят эту проверку. Говорим про огонь, воду и медные трубы, но про главное испытание стыдливо умалчиваем.
– Ваша светлость?
Лоенгрин пояснил:
– Настоящее испытание – женщины. В нем мало героического, потому и помалкиваем, но стойкости требует больше, чем самая кровавая битва. Садись, будем завтракать.
