торжествующее, огляделся.
– Я видел, – сказал он, – вы одного ударили мечом плашмя?
– Ты наблюдательный, – сказал Лоенгрин одобрительно, – даже в схватке замечаешь такие мелочи. Молодец.
– Спасибо, мой лорд, – сказал Нил.
– Хочешь спросить, – поинтересовался Лоенгрин, – зачем?
– Чтобы взять в плен, – ответил Нил, – хотя и не понимаю, он же разбойник, таких нужно убивать на месте!
– Вообще-то лучше вешать, – ответил Лоенгрин холодно. – Убивают иногда и сгоряча, а когда вешают, то всем понятно – это не убийство, а наказание. Родители показывают на таких детям и говорят, что воровать и грабить нехорошо. Кроме того, что на небесах наказывает Господь, здесь еще наказывают и люди.
Оглушенный разбойник застонал и начал приподниматься. Нил сразу же приставил ему к горлу клинок.
– Не спеши, – сказал он резко. – На виселицу успеешь.
Из домов начали выходить крестьяне, Лоенгрин помахал им рукой.
– Все кончилось!.. Эти кони – ваши. А нам принесите веревку, но только покрепче.
Одни бросились ловить коней, другие принесли веревку и даже сами связали разбойнику руки. Нил проверил, затянул узел потуже.
Разбойник прохрипел:
– Ослабь… Через два часа руки пропадут…
Нил сказал жизнерадостно:
– Они тебе не понадобятся. Вешают за шею, не за руки. Ты их вожак, верно?
– Угадал, дурак, – ответил разбойник. – Я Ханнелор Лесной, если еще не слышали. А это, как я понимаю, новый герцог?
Лоенгрин бросил Нилу:
– Привяжи веревку к своему седлу. Если устанет бежать следом, потащим.
– С удовольствием, – ответил Нил. – Дорога там через лес, корни, сучья и камни. А зад у него тяжеловат бежать долго.
Лоенгрин нахмурился.
– Мы должны его привести живым, чтобы повесить!
– Не беспокойтесь, мой лорд, – заверил Нил, – он будет еще живым!
– Тогда поехали, – сказал Лоенгрин. – Убитых крестьяне похоронят сами.
– Зароют, – уточнил Нил.
Лоенгрин поправил строго:
– Похоронят!
Из деревни дорога некоторое время шла через поле, потом по опушке леса, наконец решилась сократить путь и ринулась через небольшую рощу.
Лоенгрин поглядывал по сторонам, прислушивался, вроде бы везде тихо, только птички чирикают да белки носятся по деревьям. Нил бодро едет следом, а за ним бежит, вытянув вперед связанные руки, вожак налетчиков. Лицо побагровело, пот катится градом, а когда кони взбежали по длинному косогору, даже Лоенгрин услышал тяжелое надсадное дыхание разбойника.
Нил оглянулся, сказал в удивлении:
– Что, неужели бежать тяжело?.. Ложись, отдохни! Я доволоку, не беспокойся, конь у меня сильный…
Разбойник смолчал, весь мокрый, уже разогрелся так, что повалил пар, а в хриплом дыхании появились сухие нотки, словно железом скребут по металлическому листу.
Темная громада леса, в которую переходит светлая роща, приближается с каждым конским скоком, но дорожка достаточно протоптанная. Лоенгрин отметил, что оттиски конских копыт отчетливо видны среди лосиных и кабаньих, есть даже следы подков, так что дорога явно выводит на той стороне к замку или к большой деревне…
Он на ходу достал лук, натянул тетиву, уперев конец рога в стремя, а сам наклонившись в другую сторону.
Нил прокричал весело:
– Птичку подстрелить хотите?
– Да, – ответил Лоенгрин. – Не хочется, но надо…
Нил удивился, как это «надо», но только раскрыл рот для вопроса, как коротко свистнули две стрелы и со злобным звоном раскололись о стальной доспех рыцаря.
Лоенгрин быстро развернулся, выстрелил, тут же наложил вторую стрелу. Нил пригнулся к конской гриве, ухватил щит, одновременно выдернул меч, оглянулся, вожак разбойников, измученный до предела, улыбается во весь рот.
– На нас напали! – закричал Нил возмущенно.
– Правда? – удивился Лоенгрин. – Молодец, заметил!
Нил с мечом в руках бессильно ерзал, наконец прокричал:
– Позвольте, я зарублю этого гада?
– Нет, – отрезал Лоенгрин. – Мы уже отбились…
Из кустов прозвучал грубый голос:
– Еще нет!.. И дальше вы не пройдете!.. Оставьте здесь вашего пленника… и можете ехать дальше.
Лоенгрин спросил с интересом:
– Что, сами повесите?
Голос прорычал с угрозой:
– Ты, умник с луком!.. Мы не знаем, кто тебя научил так стрелять, но нас здесь целая армия!
Нил встревожился, подтянул пленного ближе и приставил лезвие меча к его горлу.
– Ваша светлость, – крикнул он, – если они попытаются его отбить, я его лучше зарежу!
Лоенгрин сказал строго:
– Не смей, его повесят при всем народе. Главное, не повесить, это просто, а чтобы увидели, что за разбои… наказывают.
– Но… их много!
– Вряд ли, – ответил Лоенгрин. – У разбойников не бывает армии.
– Почему?
– Кушать им что-то да надо, – пояснил Лоенгрин, – а грабежами можно прокормить от силы человек пять-десять. Да и то впроголодь.
Он натянул лук и, круто развернувшись, выстрелил. Далеко в кустах затрещало, там раздался стон и повалилось крупное тело. Нил присвистнул, а Лоенгрин быстро повернулся в ту сторону, откуда с ним разговаривал новый вожак.
– Ты еще здесь? – спросил он интересом. – Что-то твои лучники притихли…
Злой голос прокричал:
– Думаешь, доспехи тебя спасут? У нас есть и арбалеты…
– Уже нет, – ответил Лоенгрин. – Но если хочешь подобрать, то единственный ваш арбалет вон, в руках того в зеленой шляпе, он так и лежит, где сидел… Иди, подбери!
Тот же голос крикнул:
– Ты что, не понимаешь, что это наш лес? И ты живым отсюда не выйдешь, если мы этого захотим!
– Не понимаю, – ответил Лоенгрин. Он вдруг вскинул лук и в одно движение выстрелил. В отдаленных кустах раздался стон, Лоенгрин моментально наложил другую стрелу и отправил ее чуть левее.
Зеленые ветви затрепыхались, там повалилось тяжелое тело.
– Ваша светлость! – закричал Нил отчаянно.
Лоенгрин нехотя кинул:
– Ладно, беги проверь. Я посмотрю за твоей лошадью.
