Он подумал, кивнул.
– А-а-а, ну тогда нарву, конечно. Рад, что за цветами для Эльзы не нужно забираться на высокие горы или мчаться в далекие страны.
Ее глаза загорелись любопытством.
– А что, полезли бы и на гору?
Он пожал плечами.
– А почему нет? Я бывал на вершинах.
Она ахнула.
– Высоких?
– Всяких. Разных.
– За цветами?
Он поморщился.
– Почему за цветами? Кроме цветов, там еще и кое-что поинтереснее. Например, горные великаны, драконы… Ну ладно, если герцогиня спросит обо мне, скажешь, что скоро приду.
Он быстро прошел к двери, толкнул ее и пропал в коридоре, только слышались быстрые удаляющиеся шаги. Она вздохнула, собрала с гребня золотые волосы, тщательно скатала их и перевязала шелковой нитью. У знатных рыцарей есть обычай хранить в медальоне волосы своих любимых женщин, так вот она, когда сумеет завести себе медальон, будет хранить в нем эти волосы и рассказывать завидующим подругам, что это волосы ее любимого, имя которого Лоенгрин, рыцарь Лебедя…
Лоенгрин вышел из здания, прищурился от ярких лучей солнца, что ненадолго выбралось из-за туч. К нему быстро подошел Перигейл, коротко и по-деловому поклонился.
– Ваша светлость?
– Сэр Перигейл, – ответил Лоенгрин.
– Ваша светлость, – сказал Перигейл, – вам нужно подобрать второго хорошего коня, ибо рыцарь без запасного коня почти не рыцарь. У меня есть парочка на примете, но вам нужно будет самому посмотреть очень внимательно. Один очень быстрый, а второй – сильный.
Лоенгрин спросил:
– А можно и сильного, и быстрого?
Перигейл хмыкнул.
– Тогда еще и выносливого заодно? Увы, Господь почему-то распределяет достоинства скупо. Как среди коней, так и среди людей.
Лоенгрин поинтересовался медленно:
– А что за слухи, что с той стороны реки появился некий жеребец, что по ночам вытаптывает посевы, а затем исчезает? Насколько это выдумка?
Перигейл сдвинул плечами.
– Думаю, что это больше похоже на правду. Край здесь еще дикий, встречается всякое. Может быть, и жеребец остался от старых времен… Только вы же паладин, вам с нечистой силой дела иметь нельзя…
– Животные, – ответил Лоенгрин, – все – чистая сила.
– А люди?
– А вот люди далеко не все…
Глава 8
Лодочник дремлет на сиденье, волна чуть покачивает лодку, хотя та на треть осела корпусом в песок. Нил сбежал на берег первым, закричал весело:
– Давай, дед, на тот берег!
– Две монеты, – ответил лодочник сонно.
– Я тебе дам две, – крикнул Нил грозно. – Разуй глаза!
Лодочник потряс головой, а Нил с Лоенгрином столкнули лодку в воду и с разгону заскочили, пока воды по щиколотку.
Волны подхватили лодку, развернули боком, а дальше лодочник, орудуя веслами, развернул ее носом к противоположному берегу и погнал сильными неспешными рывками.
– Охотиться, ваша светлость? – спросил он почтительно.
– В какой-то мере, – ответил Лоенгрин. – Что в народе слышно про ночного коня?
Лодочник дернулся, едва весла не выронил, сказал с сердцем:
– Вот уж кого к ночи поминать не стоит!
– Стоит, – сказал Лоенгрин. – Мы как раз за ним и едем.
– Господи!
– Это в самом деле конь, – поинтересовался Лоенгрин, – или что-то похуже?
– Может, и похуже, – ответил лодочник сердито. – Кто знает? Добрые люди по ночам спят, а эта нечисть как раз и выпрыгивает откуда-то как раз в полночь! И уже резвится вволю.
От воды несет холодом, волны сильно бьют в борт, брызги рассыпаются тяжелыми серыми шариками, похожими на свинцовые. Рассмотреть, что там в глубине, не удавалось, однако это Лоенгрин иногда всматривался в волны, а Нил больше зыркал по сторонам и жалел, что не весь мир видит, как они с господином отправились ловить этого ужасного Ночного Коня.
Лодочник высадил их и обратно ринулся с такой поспешностью, словно за ним гонится целый табун этих темных чудовищ.
Лоенгрин придержал за плечо Нила.
– Не спеши. Рыскать бесполезно, их нет, а когда появится хоть один найтмар, увидим издали…
– Найтмар?
– Найтмары, – объяснил Лоенгрин терпеливо, – ночные кони. Или ты думаешь, они только в Брабанте? Лучше ляг, чтобы тебя не увидели раньше, чем ты увидишь их…
Так они лежали долго, затем далеко в ночи вспыхнул огонь, разбился на два, оба на равном расстоянии один от другого понеслись в темноте ночи, донесся приближающийся стук копыт.
Нил ждал с замиранием сердца, стук перешел в грохот, грозное багровое пламя приближается, растет, уже видны еще огоньки…
Из темноты выметнулся сказочно прекрасный черный конь, блестящий, как застывшая смола, длинная пышная грива горит, как и хвост, глаза багровые, а из ноздрей вырываются струйки огня.
Лишь мгновение Нил видел этого волшебного коня, уже стук копыт утих, а он все стоял на коленях с открытым ртом и вытаращенными в диком восторге глазами.
Лоенгрин проговорил задумчиво:
– Найтмар огненногривый и с каменными копытами… гм… Интересная шерсть чуть повыше бабок, рассмотрел?.. Никогда такого не видел…
Нил пискнул, как придавленная лапой льва мышь:
– Шерсть?.. Копыта?.. Ваша светлость, да я на коня смотрел!.. Это же… это же я даже не знаю что!
– Конь, – пояснил Лоенгрин. – Это конь. Ночной, правда. Та-а-ак, теперь он проскачет вон там…
– Откуда вы знаете?
Лоенгрин даже не удостоил его взглядом.
– Веревку не забыл? Давай сюда и не отставай.
Нил вытащил из мешка и передал моток веревок из шелка, прочнее их нет на свете, и они с рыцарем Лебедя побежали вдоль берега, потом резко свернули и домчались, как быстрые кони, до каменистой насыпи. Лоенгрин торопливо присмотрел выступающий из земли край погрузившейся в землю скалы.
– Хорошее место, – сказал он. – Теперь ляг и притворись мертвым. Да не здесь, а вон в той ямке, чтоб тебя не увидели даже муравьи…
– Муравьи все видят, – возразил Нил.
Земля в ямке все еще теплая после солнечного дня, он лег, прижавшись пузом, и принялся гадать, как же его хозяин собирается поймать такого дивного коня, видно же, что его не укротить человеку…
Когда снова послышался стук копыт, Лоенгрин был готов, однако конь пронесся дальше, чем он мог бы метнуть веревку с петлей на конце, только проводил его восхищенным взглядом, как и Нил из ямы. Со второго раза тоже не получилось, даже не пытался, чтобы не спугнуть. Но наконец-то, метнул, Нил видел, как свободный конец герцог быстро обмотал вокруг выступающего рога скалы.
