— Ну да, — заявила она, — а как только я назову имена, вы сразу же их в свою инквизицию?
Он ответил мирно:
— Вы правы, я действительно придерживаюсь инквизиционного метода, что означает неведомый вам суд присяжных. Вы с таким восторгом рассказывали в прошлый раз о поединках Божьего суда, что я уж готов был поверить, что Господь в самом деле дает победу правому, а не более сильному и умелому с оружием. Но, увы, я участвовал в больших боях, чем вы можете себе представить, и знаю… побеждает тот, вы, наверное, не поверите, кто сильнее!.. Так что вы зря так про инквизицию. Расследование двенадцатью присяжными всегда лучше, чем зависеть от прихоти барона, что прокурор, защитник и судья в одном лице, да еще и палач…
Она наморщила нос, в ее прекрасных глазах разгорался гнев.
— Вы напрасно стараетесь обмануть меня этими новомодными штучками насчет суда присяжных! Никогда тупая и неграмотная чернь не сможет судить правильно!
Он возразил, защищаясь:
— Леди Вильгельмина, я с вами полностью согласен! Я сказал только, что двенадцать человек решат точнее, чем один.
— А если один умнее, чем все двенадцать?
— Согласен, — ответил он, — но если его перед судом похвалят за красивую походку, он может вынести более мягкий приговор, а если обольют помоями — вынесет жестокий… А вот с двенадцатью так не пройдет. Они друг друга уравновесят. Потому ваш Робин Гуд… просто разбойник. И через три дня ему придется очень несладко.
— Вы его не найдете!
— Найдем, — ответил он мирно. — Его лагерь находится в двух милях от села Сосновое строго на восток. Там его и поймаем. И, конечно, повесим.
Граф посмотрел на него внимательно, по лицу пробежала легкая гримаска неудовольствия.
— Вы его не поймаете, — заявила она уверенно. — Как только он добудет бумаги, в которых король Ричард уже признал его своим сыном, он может претендовать на трон!
Гай вздохнул, скривился, но не знал, что и сказать в ответ на такую дурь.
Граф отставил кубок, подумал, налил себе еще и сказал сиплым голосом:
— Месяц назад я слышал, что этот Робин Гуд — герой Крестового похода. Неделю назад он уже стал рыцарем, что вернулся из Палестины, но его замок захватили злые… в общем, какие-то злые. Он не стал обращаться в суд, что было бы естественно, а ушел в лес. А сейчас уже повысил себя до сына короля… Интересно, кем станет завтра? Сыном Иисуса Христа?
Она презрительно наморщила прелестный носик:
— Язвите, язвите!.. Но когда он сядет на трон, тогда увидите, что я была права!
За три дня подтянулись отряды из дальних земель графа Вальтера, все прекрасно подготовленные рыцари. Сперва, правда, фыркали, когда им объясняли задачу, но всех утешил Гай, объяснив, что никакой канители насчет арестов и предания суду, просто рубить, как если бы наткнулись на большую стаю волков. Трупы оставлять там, где упадут, никаких дознаний и опознаний.
На призыв графа откликнулись также его соседи бароны Трейн и Мильдер, а также примкнувшие то ли к веселой забаве, то ли к настоящей боевой операции лорды Мартин Бирон и Родент Кейс.
Командовать вообще-то предстояло Гаю, но он все взвесил и сказал графу Вальтеру со всевозможной почтительностью:
— Ваша светлость, у вас самая большая и хорошо подготовленная дружина! К тому же у вас большой опыт ведения боев в Англии, вы лучше осведомлены насчет местных реалий…
Граф сказал довольно:
— Это лестно слышать, дорогой шериф, что вообще-то соответствует правде. Вот такой я скромный, ха-ха-ха!
Гай тоже хохотнул, затем добавил серьезно:
— Потому полагаю, что воинская часть операции должна идти под вашим командованием.
Граф посмотрел настороженно:
— А вы?
— На мне остается вся юридическая ответственность, — поспешил заверить Гай. — За все действия по уничтожению разбойников на месте, без суда, так как мы не можем останавливаться, как я уже говорил, и каждого схваченного этапировать в городскую тюрьму. Их слишком много, граф!
— Много, — согласился граф, явно повеселев. — Хорошо, шериф! С такими силами мы очистим лес. Принц поступил очень мудро, назначая вас шерифом. Хотя для меня все равно остается загадкой, почему вы приняли его предложение…
Гай двинул плечами.
— Даже не знаю… Во-первых, это не мой выбор.
— А чей?
— Принца Джона, — пояснил он. — Не знаю, чем он руководствовался, но тем самым он сразу сделал моими врагами канцлера, казначея, советников… и, как мне кажется, вообще всех, кто там при дворе.
— Значит, вы человек Джона?
Гай отшатнулся.
— Упаси Господи!.. Принц Джон мне весьма неприятен. Кроме того, я верен королю Ричарду, а принц Джон, как мне тоже кажется, подкапывается и под Ричарда…
— Так почему же?
Он ответил в затруднении:
— Почему?.. Видимо, принц учел тот пустяк, что все мы, отправившиеся с Ричардом в Святую Землю, горели жаждой восстановить справедливость. Да-да, именно справедливость. Святую Землю, что дала начало христианству, вдруг захватил сарацин с его непонятной и, как нам сказали, враждебной верой! И потому крестоносцы, воспылав жаждой восстановить справедливость, ринулись в Палестину, опередив даже короля Ричарда… Мне кажется, именно поэтому принц так настойчиво заталкивал меня в шерифство.
— За ваши подвиги в Святой Земле?
Гай покачал головой.
— Нет. В шерифы, как известно, король Ричард набрал много неспособных и вообще дурных людей, что развалили суды, позволяли себе беззаконие и вообще не занимались своим делом, а только вымогали взятки, пользуясь прикрытием этой высокой должности. Потому принц, как и любой другой на его месте, тот же канцлер, заинтересован поставить таких людей, что закон будут блюсти ревностно.
— Тогда почему канцлер вас не любит? И вообще готов сожрать?
Гай хмуро усмехнулся.
— Потому что принц перехватил меня раньше. Иначе б я считался человеком канцлера.
Он усмехнулся.
— А кто вы на самом деле, таинственный шериф Ноттингемский?
— Человек чести, — ответил Гай. — И служу только Господу.
Глава 15
Во дворе весело хохотали рыцари, созванные графом из соседних земель. Большинство отнеслись к появлению Гая равнодушно, но один, здоровяк с грубым лицом и глазами навыкате, типичный бретер и забияка, сказал громко:
— А чего это в компании благородных людей делает шериф?.. Мы вполне в состоянии обойтись без него!
Его пытались урезонить, но он отмахнулся, повернулся к Гаю и уставился наглыми глазами.
— Шериф, не лучше ли вам остаться и судить простолюдинок, кто у кого курицу украл?
— Простите, сэр, — ответил Гай вежливо, — не знаю вашего имени…
