незаменимость.
Наши орлы, как не стыдно, начали чаще бриться, менять рубашки, и вообще как-то вздернулись, даже животы подтягивают, стыд какой, а сегодня, едва я вошел в офис, услышал, как Корнилов, стоя ко входу спиной, глубокомысленно рассуждает:
– В старое доброе время женщинам приходилось делать вид, что у них вроде бы нечаянно сползла бретелька с плеча, или же нагибались так, чтобы пилотка с накаченными гелем губами стала видна…
Я остановился за их спинами, послушаю, прежде чем гаркнуть, а Урланис ответил со вкусом:
– Ну да, это старое доброе время даже мой сынишка, что пошел в седьмой класс, помнит! А вот я, представь себе, застал еще то время, когда женщины не сбривали шерсть внизу.
– Почему?
– Как почему? Да потому что никому не показывали!
– А как же…
– Все в темноте! Только ночью!
На них оглянулся Вертиков, увидел меня, но все понял, выдавать не стал, сказал важно:
– А я вот смотрел фильм «Итальянский жеребец», там Сталлоне занимается с женщинами этим самым в то время, когда еще не знали, что придет мода сбривать там все. Повеселился я, глядя на те патриархальные нравы… А они считали то действо жутким развратом!
Кириченко, что оторвал взор от монитора и тоже начал прислушиваться, сказал с удовольствием:
– А вот мой дед вспоминает, в его время женщины даже под мышками не брили! По той же причине. Открытых платьев не носили. Так что, братцы, то ли еще будет…
– А что еще можно? – спросил Корнилов с недоумением. – Вроде бы дальше некуда. Приехали. Мы уже и трахаться перестаем. Потому что… чересчур все можно, а это «можно» обязывает, потому что уже не «можно», а «нужно» и «ты должен»…
Люцифер глубокомысленно подумал и сообщил:
– Женщина должна быть согласиськой. К чему мне споры еще и дома? Настоящая женщина должна соглашаться!.. Какую бы дурь я не спорол, потому что моя дурь – это стройное и прекрасное здание высшей математики в сравнении с ее мудростью голотурии или даже инфузории.
Вертиков кивал, тоже чувствуя себя согласиськой, но в конце покачал головой.
– Знаешь, все верно. Женщина должна быть такой, как ты говоришь. Для нашего комфорта. Но беда в том, что не признают слова «должны», а понимают только «хочу». Потому все чаще покупают фаллоимитаторы, а мы – надувных баб.
Я стиснул челюсти, прикидывая, заорать сейчас или еще выслушать какую-то глубокомысленную дурь.
Корнилов громко вздохнул:
– А вот я, представьте себе, еще застал времена, когда в спальне в общую постель ложились муж и жена, а не каждый со своим надувным партнером.
Люцифер заметил:
– Ну, теперь обычно две спальни. Многие все еще стесняются…
– Это проходит, – возразил Корнилов. – Сейчас ставят кровать шире. Так экономичнее.
Я подумал-подумал, надо бы подержимордить, знаю, но не в моем это духе, громко вздохнул и, нарочито топая, прошел мимо, делая вид, что не слышу эти отвратительные разговоры на хрен знает какую тему.
На открытом балконе Эльвира наклонилась через перила и рассматривает что-то внизу, словно нет камер слежения, что выдают красочные картины на экраны.
– Черт-те что, – сказал я.
Она в удивлении оглянулась:
– Чем ты недоволен?
– Мне кажется, – сказал я сердито, – в этом здании мы стали пахать меньше. И эти три женщины… только и говорят о них.
– Говорят вообще о женщинах, – уточнила она. – Я слышу, о чем они так умно вякают. Наивные… Только Корнилов женат, так вот он как раз и помалкивает о том, что их ждет на самом деле.
– Все равно, – возразил я. – Раньше мы вообще о бабах ни слова! А теперь, когда эти сочные задницы так и колышут перед глазами сочными булками, в кровь выбрызгиваются совсем не те гормоны, что нужны для ясного мышления.
Она посмотрела на меня искоса. Лицо спокойно насмешливое, чуть поиграла бровями.
– Обжегшись на молоке, дуешь и на воду?
– Ну почему же…
Она прижала палец к губам.
– Тихо. Слушай.
В комнате Кириченко говорил нравоучительно:
– Выходя из дому – не забудьте проверить, выключены ли все электроприборы, компы, закрыты ли газ, вода, ширинка. Я вот часто забываю, пришлось поставить прогу «Умный дом», теперь сама за всем следит.
– Даешь! – сказал Корнилов. – И ширинку задергивает?
– Нет, – ответил Кириченко с достоинством, – но напоминает, чтобы проверил.
– Звонком?
– Да.
– А-а-а, – сказал Корнилов понимающе, – то-то ты когда разговаривал с Вероникой Давыдовной, все время пальцем по тому месту водил! Как только мобильник звякнет, ты там щупаешь… Она потом о тебе так это заинтересованно расспрашивала…
– Недоработка, – сказал Кириченко поспешно. – Надо звонок сменить, чтобы не совпадал по тональности. А что она спрашивала?
– Ну, – протянул Корнилов, – думаю, тебе лучше не менять звоночек.
Мои губы поползли в стороны, Эльвира сказала победоносно:
– Видишь? Обычный треп, без этих троих точно так бы, только вместо женщин перемывали кости бы политикам и революционерам Ближнего Востока. У них все норм. А как у тебя?
Я сказал поспешно:
– У меня тоже норм.
Она сказала понимающе:
– А утром отползаешь от мокрого пятна на простыне? Гриша, не вся жизнь умещается в науку.
– Не вся, – согласился я с сожалением.
– Ты что, – спросила она, – такой филистер?
– Это что-то вроде флибустьера? – переспросил я. – Нет, я чту закон.
Она усмехнулась, промолчала, только смотрела чуточку насмешливо, но не обидно, а как бы слегка поддразнивая, в то же время леди с головы до ног, строгая и высокомерная, ее невозможно представить в роли Маринки, типичной простушки-горничной, эта рождена повелевать и распоряжаться.
Эльвира не будет игриво лизать спелую вишенку или крупную алую клубнику, никогда хитренького взгляда, эти уловки для простых существ, а она… не простая. Тем более непонятно, почему она и почему здесь…
Глава 12
Хлопнула дверь, вошла Антонина, эффектная, сияющая ликующей улыбкой и двумя ровными, жемчужно белыми изогнутыми пластинками, тем более блистающими, что нет и намека на отдельные зубы: обе дуги идеально белые, чистые, вызывающе прекрасные в дизайнерском совершенстве.
Справа от алых сочных губ небольшая мушка, знак, что нижние губы точно такие же и тоже расположены поперек, а не вдоль, как располагается у всех животных и биоконов. Редкий случай, когда взято на вооружение нечто из прошлого: в старину выпускались целые тома с объяснениями, какая мушка на каком месте что означает.
Я смутно помнил, что в прошлый ее визит мушка была слева от глаза, но что это означает, не помню. Как и мушка на щеке у Маринки: розовая, чувственная, расположилась на середине лба, вчера их было вообще две…
