– Все о вечных проблемах? – спросила она живо. – А вот сейчас передают новость, что в продажу поступила новая модель свидолок.
– Уже? – спросил Кириченко с интересом. – Я читал в новостях, что в них предусмотрены не только услуги на кухне, но могут платить по счетам за электричество, за воду, газ, настраивать телевизоры и бытовую технику…
Остальные кивали, тоже такие новости читают в первую очередь, а уже потом про полет на Марс, Вероника Давыдовна понимающе улыбнулась и сказала невинно:
– А еще у них никогда голова не болит, не бывает месячных, вообще никогда не спорят… Правда, в новой модели конструкторы обещают внести элементы непредсказуемости, чтобы могла отказываться, ссылаясь на рандомные причины.
Люцифер сказал испуганно:
– Что? Этого никогда не будет! Таких конструкторов сразу же линчуют, они не рискнут.
Корнилов буркнул:
– Говорят, Фонд Защиты Женщин пролоббировал… а то и хорошо профинансировал этот апгрейд.
– В жопу такой апгрейд, – сказал Кириченко твердо. – Я не извращенец! Я беру базовую модель, а апгрейдю по своему выбору.
Вероника Давыдовна красиво взяла чашку обеими руками и, глядя поверх нее честными глазами, промурлыкала:
– Знаем-знаем, что вы в первую очередь апгрейдите… Но в последних моделях это будет уже вшито в железо.
– Железо?
– Ну, так говорится. Называем же харды железом, хотя это давно водокристаллы. Так что придется взламывать защиту, перепрошивать, появятся моды…
Она прервала себя на полуслове, а Вертиков после паузы страшным голосом прошептал:
– А там и до свидолок-террористок один шаг. Господи, в каком мире живем?
– Отправить тебя в Средневековье? – осведомился Корнилов и пояснил: – Как только это станет возможным, в темные века ринется масса народу, и на этом можно будет неплохо заработать. Кто возьмется зарегить фирму?
Кириченко только готовил для меня ванну, замерял температуру и щелочность, но я уже ощутил то странное неблагополучие, когда не могу понять причины, а только разеваю рот и развожу руками.
Кириченко заметил, что я с беспокойством начал слушать новости, чем раньше пренебрегал, а еще оглянулся и с заметной тревогой смотрю на карту мира.
– Что-то случилось, шеф?
– Не знаю, – признался я, – странное такое ощущение… Что-то происходит на юге Африки. Но что?
Он посмотрел на меня в удивлении:
– Там все спокойно. Года три назад какой-то очередной переворот, но сразу же хунту свергли, демократия, все поют… А что за ощущение?
– Неблагополучия, – ответил я.
Он кивнул деловито:
– Хорошо, запишем. И сообщим в Фонд.
Я запротестовал:
– Не торопись! Сперва проверим. Это может быть совершенно не связано с нашей работой.
– Может, – согласился он. – А может, и связано, поручик.
Через неделю пришло сообщение о появлении нового типа гриппа: кошачьего, очень опасного. Его обнаружили только после скоропостижной смерти супругов Бергесенов, проверили их связи, поездки и обратили внимание, что они большие любители туристических поездок по экзотическим местам.
К этому времени в Европе зарегистрировали еще пять случаев смерти от кошачьего гриппа, все умершие разные по возрасту, образованию, привычкам, общее было одно: все они недавно посетили юг Африки.
Срочно послали туда специалистов, те еще не успели сойти с трапа самолета, как местные врачи забили тревогу: неизвестная болезнь косит население безжалостно, никакие лекарства не помогают. Присланная бригада медиков провела экспресс-анализ и обнаружила, что кошачьим гриппом заражены почти все вокруг, эпидемия стремительно расширяется.
К счастью, из крови тех, кто перенес болезнь и остался жив, поспешно выделили сыворотку и спешно начали прививать местных, а также отправили образцы в Европу.
Кириченко нанес на карту очаг наибольшего распространения и предполагаемого места появления первого вируса, пришел ко мне и положил карту на стол.
– Взгляните, шеф.
Я не стал даже смотреть, пробурчал:
– Могло быть совпадением… Кроме того, как объяснить? Мы же ученые, а не бабкованги.
Он пробормотал:
– Но что-то же делать надо? Все-таки есть шанс предсказывать…
– Что-о?
– Предвидеть, – поспешно сказал он, – какие-то неприятности. Мелкие не уловить, ну там палец прищемить или помереть, а вот вспышку заболевания Сверхорганизм замечает раньше, чем мы со своими приборами.
– А как мы это объясним? – повторил я. – Сразу попадем в бабковангисты! Тут только Чумака и Кашпировского забыли, так мы вылезем… Хочется походить в их ризах?.. Да понимаю, теперь вроде бы отвечаем… Знали, но не предупредили, теперь надо мучиться осознанием вины?.. Извини, а ты уверен, что это не случайность? Я нет. Хотя да, будем копать в этом направлении.
Он переспросил:
– Значит, сообщить только в Фонд?
– Да, – сказал я. – Только им. А они уж по своим каналам… Пусть и вся слава им. Им можно и побанкованговать, они ж политики!
Глава 7
Энн позвонила, лицо веселое, в глазах довольные огоньки, сообщила, что с их подачи уже приняты Думой законы насчет того, что в фильмах отныне разрешены любые сексуальные забавы, но запрещено показывать кровь. По этой причине все кина прошлых лет изъяты и помечены особым лейблом, дескать, идет ремастеринг, скоро будут выпущены на экраны в новом формате.
Со дня вступления в силу закона на всех киностудиях будут сниматься только мелодрамы и комедии. Комедии должны быть легкие, а термин «черная комедия» вообще попал под запрет, хотя и предлагали называть «афроамериканской». Мелодрамы должны быть без серьезных переживаний, желательно, чтобы даже на экране обходились без слез.
Я поохал, порадовался за ее успехи. Наверное, это здорово и правильно, что вот так, хотя меня порой коробит от такого. Причем – сильно. Но я – другое дело, у меня здоровая психика, мне сколько ни показывай на экране убийств, расчленений и отрубленные головы в крови, я не выйду на улицы убивать и грабить, но другие, как уверяют специалисты…
Помню, сперва был проект, что изъятые фильмы показывать в особых закрытых для общего посещения кинотеатрах, однако это дискриминация, потому благоразумно их сложили в хранилище и постарались о них забыть, пока не решат, как переделать, и переделывать ли вообще, потому что даже забота о них начинала казаться подозрительной.
В компьютерных играх, где надо убивать монстров или противников, девелоперам сперва приказали заменять кровь на нечто зеленое, потом вообще заставили ее убрать, то есть ты ударил – он упал, а потом вообще запретили эти жанры целиком, как разжигающие в человеке… э-э… здесь законодатели долго мялись, не находя термина, а потом, не мудрствуя лукаво, ограничились стандартным набором обвинений в разжигании розни на расовой почве, видовой и классовой, подразумевая под словом «класс» уже не рабочий класс или буржуазию, а биологические классы. Мол, класс насекомых, если он разумен и соблюдает демократические принципы и выборную систему, тоже человеки.
