не роскошь, а средство передвижения, но внутренний голос возразил, что чем длиннее ноги — тем короче ночи, и хотя в ногах правды нет, но если они вот такие красивые и длинные, то это обстоятельство даже для правозащитника воспринимается не так болезненно.
Она иногда перехватывала в зеркале мой блудливый взгляд, на ее губах проступала понимающая улыбка. Чтобы скрыть неловкость, я поинтересовался нейтральным тоном:
— А как вы попали в эту фирму?
— Лучше на «ты», — сказала она.
— Спасибо, Эмма. Как ты попала в такую богатую фирму?
Она ответила очень серьезно:
— Просто опубликовала в газете объявление.
— Какое?
— «Стройная, привлекательная брюнетка с пышной грудью и длинными ногами ищет высокооплачиваемую работу в ночное время. Интим не предлагать».
— А почему в ночное?
— Я учусь в МГУ на дневном.
— Понятно… И как по объявлению?
— Как видите, работаю, — ответила она еще серьезнее. — Правда, все чаще работа находится и днем, стараюсь разгрузить Тину. Это та платиновая блондинка, что на первом этаже. Задерживаться приходится до поздней ночи. Но не жалуюсь, зарплата высокая. У вас… прости, у тебя, думаю, еще выше, не так ли? Работать нетрудно, люди интеллигентные и очень воспитанные. Я из старой семьи потомственных гуманитариев, мои родители тяжело приняли коммерциализацию жизни, так что здесь мне очень-очень нравится. И родители довольны, фирма приличная.
Он круто свернула и вкатила на просторную стоянку перед огромным зданием с яркой светящейся надписью «Автосалон». Пока она надевала туфли на высоком каблуке, я снова ухитрился выскочить и открыл ей дверцу. Выглядело, как если бы богатая бизнес-леди сама водит машину, а я ну вроде телохранителя.
Входя за нею в салон, я сделал вид, что всех просматриваю подозрительно, мол, на службе, а если кто подойдет к охраняемой мной особе чуть ближе, чем можно, — раздеру в клочья. А что не голиаф, так это для маскировки. Голиафов сразу вычисляют, а я зато из давидов, побивающих голиафов.
Машины меня потрясли, никогда не видел столько сверкающих, блистающих и ослепляющих одним своим видом. Эмма повела меня вдоль ряда. Перед нами петушком то справа, то слева забегал менеджер, весь из себя почтительность и услужливость, что и понятно: не пирожками поштучно торгуют. Тут каждый проданный пирожок такие деньги приносит…
— Как вам это? — спросила Эмма.
Я тупо уставился на могучий внедорожник.
— А на фига он мне? У меня нет дачи.
— По городу будете гонять, — пояснила она. — Все мужчины любят сильные машины.
Из деликатности не добавила, что мелкие мужчины всегда почему-то выбирают еще и огромные машины. Потому если видишь на дороге большой «Форд»-внедорожник, который вдвое выше твоего «жигуля», то за рулем обычно гигант ростом в метр с кепкой.
— Нет, — ответил я.
— Тогда этот?
Мы проходили мимо красавца лимузина с открытым верхом.
— Шутишь? — удивился я.
— Почему?
— Чтоб огрызки яблок бросали? И бумажки от мороженого?
Она посмотрела пораженно.
— Что за дикая мысль?
— Думаешь? — спросил я. — У нас ректор такой купил… На десять минут вышел на Тверской в какой-то бутик, а когда вернулся, в лимузине мусора было больше, чем на свалке в Новогирееве!
Она поморщилась.
— Дикари какие-то. Конечно, когда ездишь по трущобам, чего ожидать от их жителей?
— Да, — согласился я, — Тверская… гм… это еще та улица. Всем трущобам трущоба!
— Так во всех городах и странах, — сказала она рассудительно, — в центре всех крупных городов живут негры и прочие безлошадные люмпены. А приличные люди покупают особняки в Южном Бутове. Или там же — приличные квартиры. Центр города нужен тем, у кого нет машины… Понятно?
— Не совсем, — ответил я.
— Со временем и особняк купите, — сказала она убежденно. — Вы ведь из элиты?
— Я?
— Не делайте большие глазки, — уличила она. — Сами так наверняка думаете, просто помалкиваете. Не из скромности, а чтобы не выхихикивали!
Я пробормотал:
— Но все же машину давай подберем поскромнее.
Она неожиданно согласилась:
— Вы правы, Евгений Вален… Евгений! Настоящие солидные люди не нуждаются в выпячивании своего достатка. Как насчет вот этого «мерса»?
— На них бандиты ездют, — возразил я. — И депутаты, что тоже… гм…
— Тогда «бээмвэ»?
— И на них бандиты…
— Да сейчас бандиты на всем ездят, — ответила она. — Да и вообще, кто сейчас не бандит? Давайте вот эту возьмем? Смотрите, последняя модель, все навороты вошли, мотор мощный, но цвет скромный. Вообще, только знатоки заметят, что машина из высшего класса…
Я колебался, но Эмма умело нажала, оказывается, у нее не только ноги могут свести с ума, мозги тоже работают блестяще, владеет и логикой и напором. Я сдался, через полчаса мы вышли из автосалона с документами, страховкой и всем необходимым на «Опель Антару». Эмма заикнулась, чтобы я сразу за руль, я было дернулся к машине, но с усилием взял себя в руки, чувствуя некоторое отвращение брать в руки такое интеллигентное, ответил с еще большим усилием:
— Эмма, конечно, выгляжу трусом… Но скоро час пик, а я за рулем пока еще не орел, не орел… Скорее вроде пингвина в полете. Автосалон работает круглосуточно, лучше подъеду ночью, когда улицы более пустые, и… Мне вообще вспомнить надо, как крутить баранку!
Она так же внимательно смотрела в мои глаза.
— Да, — ответила она тихо, — именно так вы и должны были ответить. Как странно…
— Что, — переспросил я, задетый, — тебе предложили, чтобы ты предложила… тьфу, и даже сказали, что я отвечу?
— И даже в каких выражениях, — ответила она, в ее прекрасных глазах промелькнула грусть. — Это очень уютный мир, в котором все заранее известно, не так ли?
— Так, — ответил я, но ощутил, что голос мой не совсем тверд. — Конечно же, мир должен быть предсказуемым.
— И стабильным, — произнесла она.
— И стабильным, — согласился я чуть громче, чем следовало. — Только стабильность гарантирует прогресс и нарастающее процветание.
— Да, — подтвердила она, — именно так и говорит шеф. Вы удивительно подходите друг другу. И вообще…
— Что?
— Многие говорят именно так. И в этих выражениях. Я имею в виду нашу компанию. Пойдемте, тут рядом охраняемая стоянка, я перегоню туда вашу машину. А то магазин за нее больше не отвечает.
Она и в самом деле перегнала на стоянку, уплатила, после чего я снова забежал вперед к ее машине и распахнул перед нею дверцу. Мужчина должен оставаться им, даже если женщина — простая секретарша.
