То, над чем я работал, относится, увы, к проблемам, которые Запад не интересуют. Так написано черным по белому.
– Кто спорит? – ответил полковник, улыбаясь. – Вы только расскажите очень подробно, где были, с кем встречались, что делали. Вы понимаете, что это всего лишь обычная и безболезненная процедура. Но, согласитесь, даже ее не было бы, если бы вы работали, скажем, инженером по усовершенствованию мясорубок… а не тех мясорубок, над которыми вы работали в самом деле.
Жена Милованова толкнула его в бок. Мол, показал свою мужскую гордость, повыпячивал грудь, ну и довольно. Надо бежать по магазинам за покупками.
Милованов вздохнул:
– Это же столько рассказывать! Может быть, вас интересует что-то конкретное?
– В самую точку, – обрадовался полковник. – Ваш руководитель группы сообщил, что вы не ночевали в гостинице в ночь с седьмого на восьмое. Это верно?
Милованов не смутился, даже раздвинул губы в деланой улыбке:
– Это могло бы интересовать больше мою жену… но дело в том, что для работы в нашем НИИ подбирали людей с крепкими семейными устоями. На случай соблазнения иностранными шпионами. Так что не дождетесь, чтобы моя супруга вцепилась мне в волосы прямо здесь, в кабинете.
– Вцепится дома? – поинтересовался полковник.
Милованов выдержал паузу:
– С чего бы? Я вел себя пристойно. Тем более что супруга была со мной. На предыдущем вечере мы познакомились с умным и очаровательным господином Мюллером. Он знаток антиквариата и коллекционер, очень богат, на следующий день мы приняли приглашение посетить его имение.
Женщина вздохнула, глаза ее затуманились. Полковник перевел взгляд с нее на Милованова:
– Что там потрясло?
– Все, – ответил Милованов просто. – Даже не роскошь… он умеет жить без нашего купеческого… или новорусского пылепускания в глаза. Но… короче говоря, мы были очарованы, время текло за неспешной беседой с милым хозяином и его очаровательной женой, мы договорились дружить семьями, а когда пришло время расставаться, было поздно, а мы чуть-чуть попробовали его вин… словом, заночевали у него. С женой. В одной роскошной постели. С женой, а не с Мюллером. Что-то еще?
Полковник развел руками. Мол, все. Милованов начал подниматься со стула, когда полковник спросил нерешительно:
– Все равно у меня какое-то странное ощущение… Он вам ничего не предлагал?
Милованов косо посмотрел на него, на меня. Жена напряженно молчала. Наконец он сказал нехотя:
– Я купил у него рукопись… дневник юного Джона Турча….
Полковник вскинул брови:
– Кто это?
– Великий деятель Америки, – сказал Милованов. Он вскинул голову, в глазах были горечь и гордость. – Он так много для нее сделал, а она… Правда, похоронили с высшими воинскими почестями, везли на пушечном лафете, за гробом шел весь конгресс, все правительство США… но судьба была к нему жестока.
Я слушал заинтересованно, даже бумаги перебирать перестал. Полковник посмотрел на меня с неудовольствием, спросил:
– А чем же, позвольте узнать…
– Он был героем Гражданской войны, – пояснил Милованов. – До нее работал простым фермером, пахал землю, выращивал скот… Когда индейцы с набегами, успешно отбивался, сумел как-то научиться стрелять из всех видов оружия, удивительно владел саблей… Но когда началась Гражданская, его согнали с насиженного места. Сперва дрался один, потом к нему примкнули фермеры, отрядик вырос в большой отряд, затем разросся до полка, а потом и до бригады… Дела северян шли плохо, только его войско одерживало победу за победой, сам президент Линкольн вручил ему высшие награды и звание бригадного генерала. А по окончании войны он основал журнал «Военное обозрение»… кстати, и сейчас это лучший в мире журнал по военной технике, стратегии и тактике…
Полковник слушал терпеливо, но, когда Милованов сделал паузу, осторожно вклинился:
– Простите, но его судьбе можно только позавидовать.
– Вы так считаете? – спросил Милованов, губы его искривились в горькой улыбке.
– Да…
– Ошибаетесь.
– Но что же в его судьбе не так?
– Он всю жизнь мечтал стать скрипачом! – выпалил Милованов. – Об этом он и писал в своем детском дневнике. Он мечтал научиться играть на скрипке, ездить с концертами… Его мечта все же осуществилась, но когда… Ему было за восемьдесят, когда наконец взял в руки скрипку, поехал с концертами по городам Америки. Это был гениальный скрипач, на его концерты билеты всегда были раскуплены задолго до его приезда. Еще десять лет он ездил с концертами по Америке! Но у меня волосы встают дыбом, когда я пытаюсь вообразить, какой мощи был бы этот скрипач, если бы взял скрипку с детства!
– В восемьдесят лет? – изумился полковник.
– Он умер… или погиб… в истории США это неясно, когда ему было за девяносто.
Полковник кусал губу, пальцы хрустнули громко, когда заломил почти в театральном жесте:
