Олег, напрягшийся, как перед прыжком в холодную воду, заметил и странно ускользающий взгляд хозяина, и двух угрюмых купцов, которые среди огромной разномастной жрущей и галдящей толпы одновременно умолкли и сдвинули головы, чтобы искоса проследить за ним.
Они поднялись по широкой деревянной лестнице со скрипучими ступеньками. Олег пропустил Елену вперед, словно для того, чтобы полюбоваться ее сочным телом и разжечь в себе похоть, похохатывал и шутил громко, глаза же ловили изгибы стройного тела, слушали музыку движений, замечали гибкие мышцы, умело укрытые округлыми женскими формами. Елена, глупо думать, что ее в самом деле так зовут, не из тех, кто поднимается со дна до покоев базилевса, – уже рождена наверху и явно воспитывалась под присмотром нянек, учителей, массажистов, лекарей и знатоков правил поведения двора, простонародья и варварских вождей.
В его тесной комнатке она бросила быстрый взгляд на окно, с интересом потрогала пальчиком рукоять огромного меча, что стоял в углу, возле изголовья постели. Створки окна подрагивали, в комнату врывался холодный ночной воздух. Елена поежилась. Олег сделал шаг к окну, намереваясь закрыть. Елена живо вскрикнула:
– Погоди, у меня есть лучше идея!
Соблазнительно улыбаясь и глядя ему в глаза, она замедленными движениями начала развязывать широкий шелковый пояс. Ее полные спелые губы изогнулись в обещающей улыбке, глаза смеялись. Олег улыбнулся в ответ, уже все поняв.
Елена подошла к окну, теми же замедленными движениями повязала пояс на крючки, не давая створкам распахнуться. Олег с удовольствием смотрел на ее гибкую фигуру с тонкой талией и широкими бедрами на длинных стройных ногах, тем более что она ожидала от него именно такого пристального взгляда и учащенного дыхания.
Повернувшись, она сказала, все еще улыбаясь:
– Думаю, так будет лучше…
Даже дураку, который не рассмотрел бы ее пояс, хорошо видна ее фигура на фоне освещенного окна.
Олег сел на краю ложа, чтобы быть ближе к двери, не пропуская шорохи. Елена все еще стояла у окна. Олег сказал мирно:
– Чем ты занималась раньше, Елена?
В ее красивых глазах мелькнуло удивление.
– Ты хочешь поговорить?
– Разве ты сама этого не хочешь?
– Да, конечно!.. Но я слышала, что северные гости почти не отличаются от зверей: сразу тащат в постель!
Олег улыбнулся:
– Теперь ты ждешь, что я начну доказывать обратное и проболтаю с тобой о философии всю ночь?
Она весело захохотала, запрокидывая головку, обнажая прекрасную белую шею, созданную для поцелуев.
– Я была бы серьезно разочарована!
– Тогда иди ко мне, – позвал Олег. – Займемcя любовью, а в промежутках… если будут, поговорим о философии.
Она кивнула, смех еще дрожал в ее лучистых глазах, медленно шагнула к нему и медленно, стоя перед ним, начала снимать платье. Олег держал на лице выражение восхищения ее юным гибким телом, но весь был на кончике ушей. Деревянные половицы в коридоре поскрипывали все громче и ближе.
Елена тоже услышала, губы раздвинулись шире, а глаза раскрылись обольстительнее. Она уже держала рубашку в одной руке, смотрела дразняще.
Олег сказал быстро:
– Кто-то подходит к двери! Быстро спрячься вон за той дверью.
Она широко распахнула глаза:
– А что там?
– Там кладовка, – ответил он нетерпеливо. – Тесно, но ты побудешь там недолго. Я отделаюсь от друга, с которым приехал, это наверняка он.
Она с негодующим видом пошла к двери кладовой, фыркая, провоцирующе двигая бедрами – рубашку по-прежнему держала в руке. Как мозговая косточка перед носом пса, которого ведут на живодерню, подумал Олег.
Она скрылась за дверью, Олег задвинул щеколду, быстро швырнул плащ на лук и колчан со стрелами, провел кончиками пальцев по рукоятям ножей.
В дверь громко постучали. Олег торопливо плеснул вина прямо на стол, разбросал остатки еды, крикнул хриплым недовольным голосом:
– Кого леший носит ночью?
Из-за двери донесся веселый, полный жизни мужской голос:
– Какая ночь, дорогой?
Олег неторопливо потащился к двери, грузно топая, подволакивая ноги. Долго возился с запором, громко ворчал, изображая пьяного варвара. В коридоре стоял крепко сбитый мужчина в легком доспехе, прокаленный ветрами и морем. На загорелом лице играла широкая улыбка, белые зубы блестели, но глаза
