бесом!
Олег не спускал с него глаз, привычно зеленых, в которых была боль.
– Сэр Томас, тебя не зря назначили вожаком рыцарского отряда! Я думал, ты лишь храбрый меднолобый, но ты не дурак. Нет, я бесом не одержим. Доказать не могу, но, если не развяжешь, я скоро умру от застоя крови. Веревки очень тугие, сэр Томас.
– Ты чересчур силен, – возразил Томас, чувствуя себя виноватым.
Он торопливо развязал узлы на руках калики, вместе освободили ноги и тело. Томас заботливо привязал калику толстой веревкой вокруг пояса, другой конец он заблаговременно закрепил на гребне. Калика лишь усмехнулся. Он посматривал на рыцаря с уважительным удивлением.
Олег, морщась, растирал опухшие члены, Томас разминал ему синие от затекшей крови ноги. Один раз отвлекся покормить дракона, а когда вернулся, калика сказал с насмешкой в голосе:
– Что ж ты жрешь сырую печень? Разве ваша религия не запрещает есть с кровью?
– Я христианин, а не иудей, – ответил Томас с достоинством. – Это они даже хлеб обрезают и выбрасывают, ежели собственная кровь из десен попадет на крошку!
– Ах да, – ответил калика устало, – я спутал вас, христиан, с хазарами… Сэр Томас, я еще не встречал такого отважного человека! Просыпаюсь, а он сидит на горбу дракона и жрет мясо, которое предназначено дракону!
– Делать-то больше нечего, – ответил Томас, оправдываясь. – Зверь летит правильно, ты спишь, женщин и вина нет, до корчмы далеко, а мне холодно и страшно…
– Неужто страшно? – изумился Олег. Глаза его смеялись.
– Еще как, – признался Томас. Он зябко передвинул плечами. – Это вы, язычники, всяких летающих жаб видели, а для меня, воина войска Христова, этот странный зверь в диковинку!
– Тем не менее ты сидишь у него на холке и жрешь.
– Нужда, – проворчал Томас, – научит калачи есть, как однажды сказал один мой друг и побратим из Скифии, то бишь Руси.
Олег устало откинулся, привалившись спиной к широкому гребню, лицо его было все еще мертвенно- бледное. Он сказал:
– Мы уже сократили четыре дня…
– Четыре? – изумился Томас.
Он порозовел, надежда слабо затрепыхалась в сердце.
Олег прикрыл глаза, как смертельно измученный человек, прошептал:
– Взгляни вниз… Мы уже над петлей реки Дон…
– Дон? – встрепенулся Томас, не веря своим ушам. – Я еще не летывал в этих краях, сэр калика!.. Мне сверху узнавать непривычно… пока что.
– Дон… только не англицкий, не славянский… везде, где прошли сколоты, общие предки, реки назывались Дон… либо, как искажено ныне живущими племенами, Дно, Днепр, Днестр, Донегол…
Голос оборвался, он заснул на полуслове.
Томас вздохнул с облегчением, не хотелось признаваться, что шея онемела от нечеловеческих усилий держать голову прямо, не давая взглянуть вниз, в эту жуткую бездну. И так душа скребется в пятках, вот- вот вырвется на свободу! Поспешил доблестный сэр калика похвалить за отвагу, так не признаваться же в трусости? Надо держать рыцарскую честь высоко.
Он посматривал на страшную рогатую голову, что рассекала воздух всего в трех-четырех шагах впереди. Почудилось или дракон в самом деле начинает поворачивать голову? И почему дергается уголок хищной пасти?
Калика проснулся через час, порозовел, в тусклых глазах появился блеск. Зябко передернул плечами:
– Не учли, надо бы пару одеял… Впрочем, где их взять? Летим все так же?
– На северо-запад, – ответил Томас, сдерживая щенячью радость, что калика проснулся и теперь можно большую часть забот переложить на его плечи.
– Ты хорошо знаешь карту, – сказал калика с уважением.
– Зачем мне мелочная карта, – ответил Томас надменно, но, ощутив, как жаркая кровь начала приливать к щекам, поспешно нагнулся, перевязал узлы на мешках с мясом. – Я смотрю на солнце!
Олег восхитился:
– Сэр Томас, ты прямо как древние витязи, что летали на драконах!
– Они что же… воевали, как на конях?
– В самую точку!
Томас с содроганием смотрел на затылок дракона, помня, какая у него морда, какие зубы.
– А почему перестали?
Олег подумал, отмахнулся небрежно:
– Народ стал иным… К тому же драконы – это большие жабы с крыльями. Когда сытые, дремлют, а когда голодные – хватают на поле боя всех без разбора. Для них нет своих или чужих.
