Горвель бросил сипло, зло:
– Я уже чувствую ее шаги! А потом сразу зарежь.
Воин пнул Томаса, сказал зло, скривив губы:
– Наконец-то ты расстался со своим приятелем! Ты, закованное в железо чучело, не знаешь, что только его я, Черный Воин, считал равным по мощи. Правда, он однажды ранил меня, оставил этот шрам на лице, но тогда у меня подвернулась нога… Он уничтожил мое хазарское войско, которое я вел на царя Румала… истребил десять братьев, владык восточных царств, из нашего рода остался только я и мой старший брат Карганлык… Ты дурак, что расстался с ним!
Сквозь плеск днепровских волн послышались легкие шаги. На причале появилась миниатюрная женщина: в мужском плаще, с надвинутым на глаза капюшоном, который тут же сдвинула на плечи. Хрупкая, с невинным бледным лицом и удивленно вскинутыми бровями. Крупные карие глаза смотрели обиженно, Томасу захотелось немедленно укрыть ее от опасности, спасти даже от утреннего холода и речной сырости.
Она взглянула коротко, сказала хрипловатым низким голосом, от которого у Томаса сладко защемило сердце:
– Не нуждаюсь… но все равно спасибо. Горвель, где чаша?
Горвель, кряхтя, нагнулся, поднял мешок Томаса:
– Здесь!
Она взяла мешок, даже не взглянула, коротко кивнула в сторону Томаса:
– Зачем он здесь?
– Ждали вас, – ответил Горвель очень почтительно. – Он чересчур живуч, странно живуч… Нет ли в нем магии?
Миниатюрная женщина внимательно посмотрела на Томаса, невидимые пальцы пробежали по его груди. Он поежился, напуганный тем, что ее пальцы проникли под тяжелые доспехи, замер в страхе: кончики пальцев быстро ощупали сердце, мозг… Глаза женщины потемнели, она проговорила сдержанно:
– Магии нет. Но отвага и сила духа безмерны!
Плотно прижимая мешок, она пошла обратно по причалу. Горвель сказал почтительно, однако в голосе звучала тщательно скрытая издевка:
– Ваша Мощь, мы могли бы уйти вместе…
Она холодно оглянулась через плечо. Голос был резок, как бритва:
– Горвель, вы еще даже не гроссмейстер! Вы пока еще ближе к простому палачу, чем к членам Семи Тайных.
Горвель задрожал, рухнул на колени. Женщина ушла. Томас успел увидеть ее прямую спину, откинутый капюшон и свой мешок с отныне потерянной чашей.
Горвель медленно повернул голову к свидетелю своего унижения, в прорези блеснул горящий бешенством глаз. Томас чувствовал себя гадко, краем глаза видел, как Черный Воин вытащил из-за пояса нож. Томас застыл. Черный зарежет, как овцу, как цыпленка, для него зарезать человека что поправить пояс. Цивилизатор, проводник прогресса…
Черный нехорошо улыбнулся. Он замечал страх в глазах рыцаря, его отчаянные попытки освободить руки, хотя бы отдернуть голову от ножа. Черный потянул руку к горлу Томаса, оскал стал шире.
– Кончай! – прохрипел Горвель. – Кончай быстро!
Губы Томаса беззвучно шевелились – творил молитвы. Глаза не отрывались от блестящего лезвия. Солнце наконец выплыло из-за края, кончик ножа страшно засиял оранжевым, словно раскаленный на огне.
Вдруг пальцы дрогнули. Острие ножа неуверенно качнулось, словно голова змеи перед броском. Стиснутые пальцы разжались, нож выпал, с тупым стуком воткнулся в бревно перед лицом Томаса, едва не срезав кончик носа. Не понимая, Томас вывернул голову: Черный Воин с распахнутым в удивлении ртом уже валился навзничь. В левой глазнице сладострастно дрожал конец оперенной стрелы.
Горвель вздрогнул, то ли от изумления, то ли от сильного удара, ясно слышимого Томасу: длинная стрела прорубила кольчугу, ушла глубоко в левую сторону груди. Черный Воин упал с грохотом, от которого дрогнул причал – во весь рост, как высокое дерево, на его труп медленно осел Горвель, он всхлипывал от ярости, хватался культяшкой за стрелу.
Только сейчас раздались испуганные крики, Томас ощутил, как быстро и смертельно точно распарывают воздух убийственные стрелы. Стражи метались, сшибались лбами, пытались бежать, но почти в каждом с легким щелчком возникало по стреле. Томас слышал легкое вжиканье, почти неслышное за грохотом волн, слышал даже глухие удары, с которыми стрелы пробивали легкие доспехи, крушили и расщепляли кости.
Он дождался момента, когда стрелы перестали свистеть над головой, задвигался, как червяк, отползая от края причала. Вокруг корчились умирающие, кричали страшно, чуя близкие адские муки.
Он увидел, как из камней на берегу появился калика, бросился, как разъяренный лось, к причалу. Томас крикнул предостерегающе:
– Там есть еще!
Калика на бегу выдернул огромный меч. В тот же миг из воды на бревна начали выпрыгивать темные раскоряченные тени. Трое передних выставили кривые мечи, а за их спинами на причал выбирались другие.
Калика налетел как лавина, широко взмахнул мечом. Хазэры, захваченные внезапно, не успели ни уклониться, ни защититься: страшное лезвие достало кого в грудь, кого в горло. На влажные бревна упали отсеченные руки, все еще сжимающие сабли.
