Ингвар удивился:
– Куда уж чаще? Я дома не вижу.
– Я о том и говорю, – кивнул князь, – ежели твой загородный дом в руинах, быть тебе битому.
– Княже…
– А что? Не бдишь.
Не избежать, подумал Ингвар несчастливо. Тут, надо признать, он оплошал. Великий князь прав. Только походы да ломка границ, а надо и закрепляться на завоеванных землях. И показать народу, что дома можно строить вне высоких стен города. Что враги отброшены далеко, можно пахать и сеять без страха перед соседями.
Но если потерять еще и древлянскую княгиню, гневу князя не будет границ. Удачной женитьбой можно соединить племена крепче, чем морем пролитой крови. Боги, только не дайте ей уйти!
Дорога вилась вдоль Днепра, широкая и протоптанная. Правда, заслуги Ингвара не было: поляне издавна свозят в Киев на торг зерно, мясо, кожи, а взамен забирают сохи, мечи и копья, узорчатую одежду, украшения. А порой и заморскую тонкую соль, пряности, хазарские сабли, узкогорлые кувшины дивной работы.
Солнце коснулось края земли, когда дорога вынырнула из леса, а впереди показался огромный дом- крепость, окруженный хозяйственными пристройками, сараями, конюшнями, помещениями для челяди. Справа от главного терема шел сад – исполинский, роскошный, даже огороженный, чтобы скот не забрел случаем. А все вместе было окружено высокой стеной с тремя сторожевыми башенками.
На лугу паслось стадо коров, пастух уже нетерпеливо щелкал кнутом, сгонял в кучу. Два лохматых пса с лаем и гарчанием заворачивали отбившихся от стада коров.
Ингвар угрюмо отмалчивался. Челядь привольно живет сама по себе. В его тереме все заросло паутиной, жизнь бьет ключом только в домах гридней да прислуги. В их распоряжении все склады, закрома, все стадо и кони, как рабочие, так и верховые. Скажут ему, что все передохло, он и проверить не может: где шатался вдали от дома два года?
Дружинники пустили коней в галоп. С гиком и свистом доскакали до рва. Передний сложил ладошки у рта рупором, приготовился орать, но подъемный мост быстро начал опускаться, а ворота на той стороне рва отворились. Челядь торопливо выбежала навстречу, разбирала коней. Стражи ударили рукоятями мечей в щиты, приветствуя князя.
– Жизнь кипит, – заметил Олег меланхолично. – Народ не чувствует себя в опасности… Верно?
– Да, княже, – согласился Ингвар торопливо.
Кипит, но это во дворе и в пристройках для прислуги. А вот в доме черт ногу сломит…
Он невольно горбился, ожидая взрыва княжеского гнева. Только еще не знал, в чем тот выльется: то ли ушлет подальше с глаз своих, то ли разжалует из воевод в простые дружинники. Мол, одной отваги довольно для простого воина, но не для военачальника!
Олег въехал во двор, только у самого крыльца спешился, спрыгнул прямо на ступеньку. Отрок поймал поводья. Ингвар слез с коня, уже чувствуя приближение грозы. Тучи сгустились, гром вот-вот грянет, молния поразит его буйную голову.
Старший дружинник, мож, распахнул перед князем двери. Открылись просторные сени, на бревенчатых стенах головы вепрей, медведей, лосей, в конце лестница, что ведет вверх. По ступенькам до самого низу опускается красный ковер – чистый, без пылинки. Дубовые перила лестницы сверкают, протертые, отмытые.
Олег хмыкнул, пошел вверх. Двое можей запоздало забежали вперед, вдруг да наверху окажутся подосланные убийцы, на князя уже замахивались не однажды.
Ингвар тащился за князем как на казнь. Бог с ним, гневом князя за неухоженный дом… хотя пока что таким до странности не выглядит, хуже другое! Древлянской княгини и след уже простыл, а когда убежала, и спросить не у кого, да и не станешь при князе. Все его труды понапрасну.
Он ощутил такую горечь, что в глазах потемнело. Она тяжко оскорбила его, унизила, втоптала в грязь. Никто и никогда еще так не издевался над ним. А он… Что он? Как повернется резко, так рана открывается. Еще чуть глубже, уже держал бы ответ перед богами!
Они поднялись на второй поверх. Гридни. Ингвар с трудом узнавал знакомые лица, кланялись, распахивали двери в горницы, светлицы, палаты. Везде светло и чисто, пахнет свежевымытыми полами. И еще странно знакомым запахом, от которого у Ингвара защемило сердце. Неужели память о ней так глубоко впечаталась в его сердце, что всюду чудится ее присутствие? Или в самом деле успела и здесь побывать?
Тяжелые занавеси с окон, которые Ингвар привык видеть и считать вечными, как стены, исчезли. Вместо них висели кружевные легкие занавески из белой ткани. Солнечные лучи преобразили вечно мрачные палаты. В коридорах и палатах стало чисто и солнечно. Похоже, на этот раз чьи-то руки наконец-то прочистили трубы. Дым уходит без помех, а раньше, как Ингвар помнит, заполнял комнаты, расползался по коридорам и палатам, ел глаза.
Олег одобрительно кивнул:
– Хорошо следишь за домом. Чувствуется живая рука.
– Да, гм… стараюсь… – пробормотал Ингвар.
Его мрачный и угрюмый дом-крепость в самом деле выглядит светло и почти празднично. Даже вечно темные чаши светильников, оказывается, могут гореть, как золото. Их надо только отмыть, отскоблить от копоти, натереть, почистить… Но это же уйма работы!
– В порядке держишь, – повторил Олег. – Ну, пойдем на самый верх.
– Гм… Зверята старается, – промямлил Ингвар. Мысли сшибались и разбегались, как вспугнутые тараканы. Неужто Павка сообразил предупредить Зверяту? Или она сама догадалась, что пожалует князь, успела навести такой порядок? Нет, она бы не успела… Никто бы не успел.
