Ингвар встал, сразу же бросил тревожный взгляд на пленницу. Ольха уже проснулась, но осталась под тонким одеялом. Ее женственная фигура обрисовалась так четко, что Рудый восторженно присвистнул:
– Вот это да! Ингвар, продай ее мне.
– Не для продажи, – буркнул Ингвар.
– Нет? – удивился Рудый. – А для чего ж еще? А, для себя наконец решил завести… Что ж, такая девка аскета заставит выйти из пещеры!
– Рудый, – сказал Ингвар, морщась, – это княгиня древлян. Я везу ее в Киев к Олегу, пусть решит ее судьбу сам.
Рудый оценивающе рассматривал Ольху, что ответила холодным взглядом, уже поняв его суть, возмутился:
– Что ты все на старика да на старика! Ему помогать надо, а не перекладывать все на его плечи. Давай ее судьбу решим прямо сейчас. Если не хочешь продать, то давай разыграем в кости!
Ингвар торопливо одевался. Ольха отвернулась к стене, услышала его недовольный голос:
– Все знают, как играешь. У тебя кости особые.
– Твои кинем!
– И на них порчу наведешь. Нет, я везу ее в Киев к Олегу!
Рудый выставил перед собой обе ладони:
– Ну-ну, зачем кричать? К Олегу так к Олегу. Твоего коня уже седлают, пора ехать. Солнышко подсушивает землю, к обеду обнимешь великого князя.
Ингвар раздраженно обернулся к Ольхе:
– Долго будешь лежать? Вставай, а то подниму силой.
Рудый захохотал, глядя то на ее лицо, то на Ингвара. Наконец ухватил его за локоть, потащил к двери:
– Может быть, я делаю ужасную ошибку. Может быть, она рассчитывает, что грубо сорвешь с нее одеяло, заставишь встать…
– Я это и собирался сделать! – воскликнул Ингвар уже с порога, он не давал себя утащить в сени.
– …встать голой, – продолжал Рудый невозмутимо, – чтобы ты узрел все ее прелести…
Ингвар исчез, будто оттуда выдернули. Рудый подмигнул Ольхе, ушел и плотно закрыл за собой дверь. Ольха сердито сбросила одеяло. Ее платье, распятое на стене, за ночь высохло, как и башмачки, что стояли подле очага, но только Рудый заметил, что она лежит под одеялом совершенно обнаженная!
Воздух во дворе был свежий, чистый, как вода в колодце. На синем-синем небе солнце было вымытое, ясное. Весело и счастливо верещали птицы, ласточки носились высоко, а еще выше, настолько, что стал невидимым, рассыпал трели жаворонок.
Дружинники выводили коней, оседланных, собранных в дорогу. Возле колодца плескался огромный грузный человек. Ольха по седому чубу на бритой голове признала Асмунда. На него лили ведрами воду, он довольно ревел, фыркал, по-медвежьи бил себя кулаками в грудь. Бухало, будто стучал в исполинское било.
Двое младших дружинников почтительно держали его доспехи. Ольхе показалось, что держат с натугой, покраснев от усилий.
Незаменимый Влад, пока Ингвар спал, поднял и собрал всю дружину. Тому оставалось только влезть в седло своего Ракшана, жеребец был бодр и весел, да посадить и связать пленницу.
Когда выезжали со двора, Ингвар с удивлением уставился на одного парня в толпе зевак, что смотрели на вооруженных русов через плетень. Тот был в плечах косая сажень, ростом не уступал русам, а грудь была широка, как амбарная дверь. Голубые глаза смотрели ясно, без страха и удивления. Судя по могучим рукам, больше похожим на бревна, и ладоням, как лопаты, он легко ломает подковы, а если поднатужится, то и по две разом.
Ингвар остановил коня, указал на парня:
– Эй ты! Подойди-ка ближе.
Парень не сдвинулся. Глаза стали угрюмыми, в них медленно проступила злость, упрямая решимость. Дружинники заехали с двух сторон, кольнули его копьями. Нехотя он перелез через плетень. Ноги его были в лаптях, но и сквозь простые портки из полотна Ингвар угадал сильные мышцы, когда коленями можно так сжать коню бока, что захрипит и падет замертво.
– Пойдешь с нами, – велел Ингвар. Парень смотрел прямо на горло воеводы, пальцы непроизвольно сжимались, будто уже дотянулся до врага.
– На продажу его? – спросил Павка.
– Нет, слишком хорош, – бросил Ингвар. – Жаль упускать такого богатыря. Он лучше будет смотреться в нашей дружине, чем с ярмом на шее!
Дружинники заговорили, на парня посматривали весело, уже по-дружески. Павка похлопал парня по спине, широкой, как склон горы.
– Поздравляю! С тебя кубок медовухи.
Парень тряхнул плечом, сбросил руку руса. С другой стороны парня уже хлопал по плечу Боян.
– С нами не соскучишься! Получишь меч, доспехи, доброго коня, две серебряные гривны на прокорм. Все девки наши, все подвалы с бражкой… Эх!
