Я отпрыгнул, выставил перед собой ладони:
– Не-е-ет! Положь на полку. Может быть, ты уже обречена. А я, словом, может быть, еще смогу тебя как-то и каким-то боком спасти. Или хотя бы часть.
– А часть зачем? – спросила она с подозрением.
– Потом клонирую, – объяснил я и добавил мстительно: – С некоторыми исправлениями.
Она с недоумением посмотрела на одно бедро, на другое, взглянула в зеркало, одновременно приподнимая грудь и проводя ладонями по узкой талии.
– А что ты хотел бы исправить?
– С фигурой все в порядке, – сообщил я. – А вот с причудами…
Она фыркнула:
– Тогда купи себе резиновую женщину. У них не бывает причуд.
– Не скажи, – возразил я. – Одному моему знакомому даже резиновая отказала.
– Дорогой, – произнесла она томно, не отрывая взгляда от своего изображения в зеркале, – я тебе ни в чем не откажу. Только позволь… я позабочусь о тебе. Я исполню все твои сексуальные фантазии…
Резко и тревожно прозвенел звонок в прихожей. Мы оба вздрогнули так, что застучали кости, а в моей руке появился пистолет, будто его выдернуло силовым шнуром. После паузы звонок повторился. Я проговорил шепотом:
– Подойди и посмотри в глазок. Если там один… кто бы ни был, можешь впустить. А я пока побуду здесь, за шторой. Если что, старайся не оказаться на линии выстрела.
– Хорошо, дорогой…
Она пошла к двери, кутаясь в мою рубашку, будущий писк, даже сверхписк звездной моды, я шмыгнул на кухню, оттуда с сильно бьющимся сердцем наблюдал, как эта красивая дура снова даже не наклонилась к глазку, щелкнула задвижка, а дверь, конечно же, распахнулась во всю ширь, врывайтесь, братки, коммандос, силы спешного реагирования, звездные рейнджеры, легионеры космоса, долгопрудневцы, любера…
Ничего этого не случилось, я рассмотрел по ту сторону порога адвоката, их узнаешь сразу, у них все адвокатское: от профессиональной улыбки до начищенных черных, как у официантов, ботинок. В руке портфель, тоже адвокатский, хотя в таком можно спрятать и гранатомет с ящиком боеприпасов, улыбнулся еще шире, заметил ее провокационно распахивающуюся рубашку, я услышал его адвокатский голос:
– Имею ли я честь разговаривать с Лилеей?
– Это я, – ответила торкесса почему-то очень польщенным голосом. – Заходите.
Она пропустила его в комнату, все это время я сидел как на иголках: в любую секунду в комнату могут ворваться те, кто сейчас затаился этажом ниже и этажом выше. Однако дверь за адвокатом захлопнулась, там защелка автоматическая, торкесса не додумалась бы закрыть, адвокат прошел в комнату, портфель занял место на столе. Белые руки запорхали, словно творит заклинания, щелкнули замки, в пальцах адвоката появился лист бумаги.
Он согнал дежурную улыбку и сказал с приличествующими случаю скорбью и торжественностью:
– Ваша троюродная тетя Агнесса, уходя в мир иной, оставила вам в наследство небольшой домик. Бумаги о вступлении в наследство можете подписать сейчас, а вступить… когда захотите, естественно.
Торкесса сказала тихим голосом:
– Тетя Агнесса?.. Я ее не помню…
– Это неважно, – ответил адвокат. – Она ли о вас вспомнила, или же кто-то из родни напомнил, но в вашем распоряжении, скажу честно, неплохой домик. Ему бы небольшой косметический ремонт, и можно принимать туристов. Это неплохой заработок! А можно и без всякого ремонта… Подпишите вот здесь… и здесь… Спасибо, все в порядке! Разрешите откланяться, столько дел, столько дел.
Мне показалось, что он бросил многозначительный взгляд в сторону кухни, словно видел мой палец на курке пистолета. Торкесса проводила его до двери, я услышал щелчок щеколды, спрятал пистолет и вышел в комнату. Бумага о вступлении в наследство лежит посреди стола, торкесса вернулась, ухватила в обе руки.
– Ты что-нибудь понимаешь?
Я потянул носом:
– Должен был остаться запах серы, но… видимо, он пользуется дезодорантом «Хуго Босс». Однако задержался бы на дольше, чую. Ты в таком наряде, и еще все время распахивается…
– Это твоя рубашка, а не какой-то там наряд, – возразила она. – И я ее придерживала! Обеими руками!
– Кроме тех случаев, – напомнил я, – когда брала бумагу. И когда подписывала. Там есть пуговицы, уже забыла? Впрочем, это неважно. Важнее то, что нас, похоже, засекли…
Она в самом деле запахнула рубашку и застегнула на пару пуговиц, спросила испуганно:
– И что теперь?
Я угрюмо промолчал, она вздохнула, я сказал расстроенно:
– Одевайся. Раз уж приняла наследство, придется ехать. Иначе заподозрят… Та-а-ак, ни фига себе! Домик-то не в Урюпинске, а в каком-то Уэлльсе или Вэллсе. Это на Оловянных островах, именуемых еще Альбионом, а также иногда Британией? Далековато, однако. Впрочем, при нынешней глобализации это все одно, что в Урюпинск. А ехать придется, никто в здравом уме не откажется от халявы и не передаст в сиротский фонд.
