– О, – сказала она с уважением, – а кто из них кто? Шляпы-то почему обронили…
– Да какая разница, – сказал я. – Добро и Зло сперва поменялись местами, потом вообще исчезли как понятия.
– А точно, что русские?
Я кивнул в сторону другой площадки. Там тоже дерутся двое: парень в простой рубашке и с криво повязанным галстуком и прекрасно одетый мужик в смокинге, красивый и элегантный. Оба пляшут, как в озере с лебедями, или карменят: удары при каждом па вышибают зубы, ломают кости, оба сбрасывают один одного с высоких площадок, бьют кувалдами, проезжают сверху асфальтовым катком, но вскакивают, как гуттаперчевые, зло острят, красиво манят друг друга пальчиками, мол, иди сюды, ищщо врежу в харю, снова молниеносно и красиво обмениваются ударами. Ни у одного из них не сдвинулась красиво уложенная прическа, не исчезла мужественная улыбка, хотя в улыбке злодея заметно нечто порочное, а у простого парня белоснежные зубы диролят так, что куда там юпитерам.
А со стороны русских на пару минут затихло, оба застыли, сцепившись в клинче, но хрипели, мычали, сопели и пердели с удвоенной силой. Под темными высокими сводами, где красиво летают крупные летучие мыши с размахом крыльев, как у птеродактилей, гулко отзывалось привычными словами покрытое коростой эхо.
– Свиньи, – сказал я, поморщившись. Подумал и добавил с чувством русского интеллигента: – Русские косорукие свиньи!.. Те вон даже пердят лучше, музыкальнее… Хорошо, что я уже не русский, а инопланетянин…
Мы все ускоряли шаг, хотя с таким количеством оружия не побегаешь, торкесса спросила деловито:
– Значит, русских вычеркиваем?
– Вычеркиваем, вычеркиваем, – согласился я. – Как инопланетянин скажу, что планета еще не знала такого никчемнейшего народа!.. Они же в трех соснах блудят, а с чужой женой – так и вовсе!.. Кроме блуда, еще пьянство, а также лень и авосьничанье! Вот как демократ настаиваю, чтобы вычеркнуть русских к чертовой матери, а территорию отдать прогрессивной Европе, пока китайцы не захватили! Это мое твердое мнение русского интеллигента-демократа и общечеловека!
Торкесса кивнула, спросила несколько обалдело:
– Тогда с каких народов начнем поиск Великой Истины?
Я скривился:
– У нас планета Великих Парадоксов, понимаешь?.. Величайшую из истин, похоже, Господь Бог запрятал все-таки среди этих никчемнейших косоруких русских, что, кроме пьянства и блуда, ничего не умеют, а в просвещенной Европе все наоборот, там как раз пить и блудить не умеют. Недаром же везде и во все века говорят и пишут о загадочной русской душе, о непостижимости русской логики… Ведь, как ни крути, этот никчемнейший и малочисленный народ, битый в свое время монголами, печенегами, половцами, аланами, ясами, поляками, шведами и другими вымершими народами, сумел создать сверхдержаву, перед которой в изумлении и страхе вставала вся планета! А сейчас снова все растерял, пропил, прос… гм, прокакал, а его пинают даже питомцы Миклухо-Маклая…
Торкесса на ходу долго думала, я видел ее сосредоточенное лицо, словно к решению задачи подключает миллиарды мозгов обитателей своего мира, наконец в глазах зажегся свет, я почти увидел ответ мелкими буковками, но торкесса произнесла негромко:
– Тайну лучше хранить там, где ее будут искать меньше всего.
– Золотые слова, – согласился я. Потом посмотрел настороженно: – Это на что намекиваешь?
– Надо искать в России, – сказала она веско. – Желательно в том месте, где больше всего пьянства и свинства.
– Это в Кремле, что ли? – переспросил я. – Не-е-ет, туда нас не пустят. Там фашысты! Это как либеральный демократ говорю, все – фашысты, что не американцы и не Европа. А русские все – фашысты, антисемиты, шовинисты, ксенофобы и вообще патриоты!
Она покачала головой:
– Полагаю, есть и другие места, где пьют беспробудно. Или нет таких мест?
– Да вся эта страна в беспробудье, – ответил я уверенно. – Как демократ говорю, спивается народ, спивается!.. Куда ни плюнь, либо в пьяного попадешь, либо в фашыста.
Она потянула носом, поморщилась:
– Странный запах…
– Точно, – ответил я охотно, – хотя бы не пердели так! Прямо газовая атака. Я же говорю – фашысты! Все русские – фашысты. Сами же задохнутся в своем… в своем.
– Может быть, – предположила торкесса, – они устойчивы?
Я подумал, кивнул:
– Да, в таком месте живут, что это для них родное. Сами же и загадили эту… страну, так что не чуют. Как хорошо, что я, оказывается, прынц галактической Империи! Не зря же русский тилигент, хоть и без шляпы.
Осторожно пробежали цех и выскочили во второй. Я помотал головой, в черепе начало проясняться, перед глазами смутно всплывали странные образы, а в ушах звенели обрывки фраз.
– Ты не помнишь, – спросил я с беспокойством, – что за чушь я порол?
Она спросила удивленно:
– Ты говорил, что ты – русский интеллигент…
Меня перекосило от мерзостного ощущения, я торопливо обнюхал себя, хоть и весь в белом, но пахну отвратительно, словно ядовитая божья коровка,
