острие из груди.
Блестка метнулась в темноту. Она пробежала не больше трех шагов, сзади кто-то прыгнул, повалил. Нож уже в руке, лезвие вошло под нижнее левое ребро нападающего легко, словно в свежий творог. Блестка повернула лезвие, руки насильника разжались, она спихнула его с себя, он ухватился обеими руками за рукоять ножа, и она, оставив нож, отпрыгнула, метнулась в сторону костра.
– Радило!.. Уходи в лес!
Сильное тяжелое тело сбило с ног. Она упала, ушиблась больно, но каким-то чудом высвободилась, ударила нападающего локтем в лицо, откатилась, но, едва поднялась, ее схватили снова. Она отчаянно дралась, царапалась, кусалась, вырвалась и отбежала, насильник догнал, упали наземь, снова дралась и кусалась, однажды попала кулаком так, что неизвестный взвыл и выругался:
– Да что это за дрянь кусачая?
Из темноты вынырнул второй, Блестка дралась еще отчаяннее, в четыре руки ее скрутили, туго связали. Она лежала вниз лицом, пыль забивала дыхание. Грубые мужские голоса то приближались, то отдалялись. Она услышала, как один сказал раздраженно:
– Черт, оба убиты… Теперь от них не узнать, где мы. А где Кучко?
– Второй, уже раненный, сломал ему спину голыми руками…
– Да и тебя задел, – сказал первый. – Ратша, это твоя первая рана за все время, что тебя знаю! Перевяжи, а то хлещет, как из раненого кабана.
– Да, конечно… Пора возвращаться, Иггельд! Мы уже забрались в Артанию. Потому и потеряли Кучко.
Тот, которого назвали Иггельдом, сказал резко:
– Знаю. Похоже, мы потеряли не только Кучко. Где Тугарпан?.. Но раз уж сумели так далеко, то хотелось бы узнать, куда именно.
– Там еще женщина, – напомнил Ратша. Голос сильный, мужественный, густой, и Блестка сразу представила мужчину в полном расцвете сил, с могучей грудью и разнесенными в стороны плечами.
Судя по тону, невидимый Иггельд лишь отмахнулся.
– Женщина, – сказал он пренебрежительно. – Что женщины знают?.. Это все равно что козы. Лучше пошарь в повозке. Что-то подозрительно роскошная…
Блестка с трудом перевернулась на спину. Звездное небо закачалось, как отражение в ночном озере. Какая-то нелепость, куявы не могли забраться так далеко. Куявы вообще не показывают носа из Куявии, а здесь не просто граница с Артанией, здесь уже Артания!
Через какое-то время от повозки раздался удивленный крик:
– Иггельд, ты только посмотри!..
– Что там? – откликнулся Иггельд недовольно.
– Повозка полна сокровищ!..
– Да брось ты…
Голос Иггельда оборвался на полуслове. Блестка как наяву видела глупые, непонимающие лица куявов, что уставились на ларцы, на украшенный золотом сундук. А если еще и откроют, этих жадных животных вовсе ослепит блеск драгоценных камней и дорогих изделий.
Затем тот, который Иггельд, произнес задумчиво:
– Что-то этот знак мне напоминает…
Блестка похолодела, а Иггельд быстро направился к ней, она слышала приближающиеся шаги. Сильные руки подхватили, Блестка попробовала извиваться, ее нога успешно лягнула врага в голень, тот охнул, но, хромая, все же перенес к костру и бросил, как тюк с тряпками.
Второй сказал с укоризной:
– Ты чего так грубо? Все-таки женщина…
– Это черт, а не женщина, – возразил Иггельд. – Она меня кусала, царапала, лягала, бодала, била и, по-моему, даже ужалила!
Ратша хохотнул, а Иггельд повернул Блестку, усадил, прислонив спиной к колесу повозки. Костер горел спокойно и равнодушно, хотя вокруг враги, она видела их быстрые тени, красный огонь высвечивал на мгновения спины и плечи, тут же все исчезало в темноте.
Наконец один подошел и остановился напротив. Сперва она видела только отвратительную злодейскую щетину, почти бороду, рыжую, гадкую, густую, что растет почти от глаз. Но лицо смуглое, хотя волосы – цвета поспевшей пшеницы, блестящие, золотые, она никогда не видела таких сверкающих. Огонь подсвечивал его лицо снизу и чуть сбоку, отчего половина в тени, а сам он выглядел худым одноглазым демоном ночи. Единственный глаз сверкал, как карающая звезда в холодной ночи.
– Ночной Дракон! – прошептала она.
Он оскалил зубы.
– Ага, слышала?
Вместо ответа она извернулась и вонзила зубы в толстую руку. Он охнул, дернулся, она успела увидеть, как он повернул голову, и уже оба глаза уставились в ее лицо с бешенством и безмерным удивлением. В следующее мгновение резкий удар по лицу бросил ее на землю. Она закашлялась, во рту стало солоно, она приподнялась на дрожащих руках и выплюнула кровь.
– Конечно, слышала! – заявила она. – Самый подлый убийца, растлитель детей, вор и трусливый колдун…
