изнеможения, когда Богарт вскрикнул, соскользнул вниз и исчез.
– Чем больше шкаф, – прошептал я, – тем громче падает.
Снизу больно ударило в копчик. Почти сразу же я ощутил толчок, дракон малость пробежал и лег на пузо. Даже глаза закрыл, старая потрепанная рабочая скотина, равнодушная к человеческим разборкам, крылья опустил к земле, а там они поползли на спину, шурша мелкими камнями. Я поспешно перебрался на загривок, чтобы не прищемило, вовек не вырвешься, если дракон не захочет снова взлететь. Оглянулся, далеко виднеется полоска примятой травы, где все еще катится тело лесничего…
Я уже отворачивался, когда движение привлекло мое внимание. Богарт поднялся и, хромая на обе ноги, заковылял в сторону близкого темного леса.
– Стой, сволочь! – заорал я.
Из-за горизонта начинает подниматься массивная крепость, при одном взгляде я похолодел от ужаса, все разом поняв. Это цитадель Черного Властелина, дракон не дотянул совсем немного. Поняв, что проигрывает, Богарт дал команду снижаться, а я сбросил слишком поздно. Ему до стены леса шагов двадцать, а мне отсюда больше сотни, если не двух.
– Ну что за… – сказал я в бессилии. – Что за хрень… Не так все должно быть, не так…
Я торопливо слез, побежал было к деревьям, азарт догнать и добить, однако хоть Богарт и еле ковыляет, но уж слишком близко он к замку, я могу ухватить его за шиворот в момент, когда нас увидят. А зачем гнаться, Богарт и так сделал то, чего я добивался: указал путь к замку моего врага. Даже привел чуть ли не к воротам.
Укрывшись за камнями, я пытался рассмотреть замок, но слишком уж далеко. Лук потерян, колчан со стрелами – тоже. Одна надежда, что Рогач все-таки прибежит и сюда, меч остался притороченным к седлу. А ворон наверняка проследил наш путь на драконе, только волк отстанет, это понятно…
ГЛАВА 8
Я задремал, дважды просыпался от ночного холода, а утром вздрогнул от мощного карка над самым ухом:
– Кто рано встает, тому Бог дает!
– Кто рано встает, тот всех достает, – пробормотал я сонно, – кто рано встает… тому ночью… нечего было делать… Почему так холодно?
– Потому что утро, – радостно каркнул ворон, – свежее, морозное! Ну, почти морозное. Мой лорд, поздняя птичка глазки продирает…
– …а ранней уже клювик начистили, – отрубил я, вздрагивая от сырости. – Кто рано встает, тот рано помрет, а я хочу в долгожители, как Конан. И чтоб свое королевство с правом первой брачной ночи.
– Кто рано просыпается, тому бакс улыбается, – возразил ворон наставительно.
Я насторожился, сон как рукой сняло:
– А это откуда знаешь?
– От вас, мой лорд!
– Я такое говорил?
– В прошлый раз, – напомнил ворон. – Когда мы сбивали рога Самому Главному.
– Ах да, – сказал я, – что-то помню… но смутно. Сколько их было? И все одинаковые, как доски в заборе. Ладно, если пипл хавает, прибережем жемчуг для знатоков… Рогач еще не добрался?
– Уже внизу. Пасется у подножья.
– А волк?
– Тоже прибежал. Всю ночь мчался, теперь отсыпается.
Я сказал с нежностью:
– Мои верные друзья, что бы я делал без вас? Да и поговорить не с кем. А монологи – некрасиво. Как будто старая бабка, что заговаривается. Тихо! Кто там гремит железом?
Ворон попятился, а затем, используя выступ скалы, как щит, спорхнул вниз, расправил крылья и бесшумно убрался подальше. Я отползал с большим усилием, а голоса приближались, кто-то громко чертыхнулся, оступившись на камнях, железо доспехов загремело громче. Наконец я побежал, пригибаясь, уже был на середине расстояния к пасущемуся Рогачу, когда сзади внезапно раздались голоса:
– Вот он!
– Стреляй, Пурнель, стреляй!..
Я прыгнул в сторону, останавливаться и ловить стрелы некогда, две стрелы прошли мимо, что значит, и помимо Пурнеля есть стрелки, камни загремели, потревоженные, покатились, обгоняя меня. Рогач услышал, вскинул голову, попятился.
– Это я, – заорал я, – ворон, сколько их там?
С высоты раздался далекий крик:
– Много! Связываться не стоит…
Я набежал на Рогача, с ходу запрыгивать не рискнул, обнял за голову и торопливо поцеловал, он брезгливо фыркнул в ответ на мою горячую благодарность, волк проснулся и потягивался, глаза красные от усталости. Я взобрался в седло, сказал твердо:
– Отступаем!
Волк удивился:
