– Ну да, – согласился он, – а ты, конечно, ни при чем?
– Точно, – прощебетала она. – Какой ты умный!
Город исчез за горизонтом, Ютланд похлопал Алаца по толстой шее и сказал мирно:
– Все-все. Теперь можно тише…
Конь перешел на простой галоп, а потом и вовсе двинулся шагом, все еще бешено раздувая ноздри и поводя глазами, полными огня. Рядом хрипло дышит хорт, глаза горят таким же безумным красным огнем.
Мелизенда прижималась к похитителю всем телом, но вдруг вздрогнула, пропищала в панике:
– Закрой глаза и отвернись!
Ютланд спросил в недоумении:
– Чего?
– Не видишь, – сказала она в негодовании, – я голая!
Он пробормотал:
– Теперь вижу… А то бы и не заметил, я бываю невнимательным… И что?
– Мне надо одеться, – заявила она, – сейчас же!
Он буркнул:
– Я бы отдал тебе свою рубашку, если бы она у меня была. Ну, если хочешь, полезай в мешок.
– Что-о-о?
– А что я могу предложить? – спросил он. – Заедем в какой-нибудь город купить что-нибудь.
– А у тебя есть, на что купить?
– Тогда отнимем, – сказал он.
– Дикарь, – сказала она.
Ее волосы уже просохли при быстрой скачке, но сама она вздрагивала и прижималась к его горячему телу, а он вдруг ощутил, что совсем не хочет отыскивать для нее никакой одежды или ехать в какой-то город, покупать, облачать в нелепые расписные платья.
Он с трудом переборол себя, мужчина всегда должен делать то, что надо, а не что хочется, огляделся.
– Если к городу, то вроде бы вон на ту дорогу.
Она пропищала:
– Я слышала, героям не нужны дороги! Им достаточно направлений.
– Тогда нам в ту сторону, – сказал Ютланд и повернул коня головой в сторону далеких гор. – Посмотрим, вдруг мы тоже герои?
Хорт встал на задние лапы, упершись передними в бок коня, тот поневоле остановился, и старательно зализывал ранку на руке Ютланда.
Мелизенда увидела, спросил посерьезневшим голосом:
– Тебя ранили?
– Царапина, – ответил Ютланд.
– Какой нежный, – сказала она презрительно. – У-тю-тю!..
Ютланд не отвечая, похлопал коня по холке. Тот пошел с места ровным экономным галопом, каким можно двигаться часами без особой усталости. Хорт несся рядом, молчаливый и загадочный.
Мелизенда начала вздрагивать, прошептала негромко:
– Я не могу без одежды…
– Сейчас лето, – напомнил он, – что тебя тревожит?
– Как что? – спросила она сердито. – Женщина не может показываться перед мужчиной… без одежды!
Он буркнул:
– Ты еще не женщина. Как и я не считаюсь мужчиной, пока не получу право брать в руки оружие. Ладно, сейчас остановимся вон в той роще, что-нибудь придумаем… Хорт! Ищи!
Она вздрогнула, когда хорт перед тем, как исчезнуть, посмотрел на нее жуткими багровыми глазищами, страшная пасть на миг приоткрылась, обнажая длинные острые клыки.
Глава 6
В роще он соскочил на землю, протянул к ней руки. Она изо всех сил закрывалась руками, как делают в таких случаях все женщины, она видела, но Ютланд снял ее так же просто, как снимал всегда, только буркнул:
– Чего жмешься? Не понимаю.
Она огрызнулась:
– Тебе нельзя смотреть!
– На что? – спросил он с недоумением. – Уж точно смотреть не на что.
– Вот и не смотри, – сказала она рассерженно и присела к земле, обхватив колени руками. – Отвернись!
Он отвернулся к мешку за седлом, долго рылся, она вздрагивала все сильнее, наконец вытащил одеяло.
– На вот, – сказал он, – укройся, не так… замерзнешь.
И хотя она ежилась совсем не от холода, но поспешно схватила одеяло, закуталась и уже тогда выпрямилась во весь рост. Одеяло достает до земли, а сверху края приходится держать руками, но все равно сразу ощутила себя одетой и от того защищенной, сказала надменно и свысока:
– А у тебя хватило ума воспользоваться той суматохой и ворваться прямо в зал!
Ютланд равнодушно кивнул.
– Да, я иногда бываю не совсем тупым, сам удивляюсь. Наверное, не все пастухи тупые, как их бараны.
– А что там случилось? – спросила она, игнорируя попытку напроситься на комплимент, как она поняла. – Там что-то начало рушить весь дворец?
– Только одну стену, – заверил Ютланд. – Не волнуйся, восстановят.
– Да по мне хоть бы и не восстанавливали, – ответила она рассудительно. – Говерлы никогда не были надежными союзниками. Так что там случилось?
– Змея издохла, – объяснил он. – А это у них какая-то особая святыня, что ли.
Она зябко передернула плечами.
– Какая мерзость. Не зря мой отец никогда не доверял Гуцурлу и его вероломным говерлам. Смотри- смотри, твоя ужасная рана зажила!
Он кивнул.
– Мы же дикари.
– И что?
– У нас все заживает быстро.
Она долго и по-хозяйски рылась в его мешке, наконец отыскала нечто, способное скрепить края одеяла, выпрямилась уже свободнее.
– Только я сама выберу платье в городе, – предупредила она.
– Каком городе?
– В ближайшем, – сказала она. – Твой конь мчался так, что сюда только через неделю дойдут слухи о случившемся во дворце. Можно появляться спокойно.
Он поморщился.
– А мне он нужен, этот город? У меня свои дела. Поважнее.
Она сказала капризно:
– Какие еще дела? У тебя не должно быть никаких дел, кроме того, что меня ты взялся доставить в Вантит!
– У мужчин всегда есть дела повыше, – огрызнулся он, – чем угождать женщинам.
– Но ты же взялся!
– И ты будешь в Вантите, – отрубил он, – быстрее, чем тебя отвез бы отряд железнобоких с перьями на шлемах.
– Посмотрим, – сказала она насмешливо. – Пока что я из-за тебя совершенно зря проторчала пару
