губами к лезвию с такой страстью, что Мелизенда заерзала в руках Ютланда и сказала ревниво:
– Пусть целует железку, не будем ему мешать. Поехали.
Аксиал крикнул им в спины:
– А вы куда?
– Отвезу эту противную принцессу домой, – ответил Ютланд, не оборачиваясь, – а потом… потом искать своего отца Осеннего Ветра.
Аксиал прокричал с надеждой:
– Тогда я в деле?
– Вернусь за тобой, – пообещал Ютланд.
– Когда?
– Ты не поверишь…
Алац пошел бодрым галопом, появился легкий встречный ветерок, и Мелизенда вынужденно опустила голову на грудь Ютланду, теперь не нужно даже горбиться… И еще показалось, что ее бедра стали шире и полнее, а их жар этот пастух чувствует, как и она ощутила огонь в его теле, она не просто касается, как было раньше, а просто прижалась, что недопустимо, нехорошо, но и нет сил отодвинуться…
– А теперь в Вантит, – произнес он твердо, но голос странно дрогнул, в нем появились непривычные хрипловатые нотки, затем снова сказал звонко и чисто: – Уже без остановок. Прямо.
Она заставила себя хоть на мгновение стать той принцессой, какой должна, сказала с привычной издевкой:
– Прямо? Прямо вообще нет дороги!
Он фыркнул:
– А кому они нужны, дороги?
Она указала розовым пальчиком.
– Вантит на той стороне гор!.. А их целый хребет. Нет человека, который прошел бы…
– Правда? – спросил он. – Алац!.. Покажи, на что ты способен… теперь!
Конь тряхнул длинной роскошной гривой, вчера ее еще не было, весело ржанул и понесся сквозь встречный ветер все быстрее и быстрее, Мелизенда зажмуривалась, прятала лицо на груди молодого пастуха, смятенно ощутила, что та за последние дни стала шире, начинает бугриться мускулами. И голос становится ломким, в звонком мальчишечьем появляются низкие нотки еще не взрослого мужчины, но уже юноши. И конь как будто стал крупнее, кости уже не торчат, из ноздрей вместо пара вылетают тонкие струйки синего дыма.
Внезапно грохот копыт оборвался. Мелизенда сперва думала, что перестала слышать, повернула в недоумении голову, дико взвизгнула.
За спиной быстро удаляется великанский обрыв, с которого спрыгнули, а падают… нет, летят над страшной пропастью! Справа и слева из боков коня выдвинулись мощные крылья, но не такие, как нарисованы на стенах ее дворца – белоснежные из прекрасных сверкающих перьев, а пугающе черные, с уродливо натянутой кожей на растопыренные рамы из костей и жил. Такие крылья она видела только у летучих мышей, которых смертельно боится…
Она пропищала в ужасе:
– Что… случилось?
Конь мощно и сильно сминает воздух могучими крыльями, ветер все так же свистит в ушах и дергает за волосы.
Голос Ютланда прозвучал над ее головой непривычно ласково, горячее дыхание коснулось макушки, Мелизенде даже почудилось, что он коснулся ее прекрасных волос губами:
– Мой жеребенок тоже взрослеет.
Ее сердце стучит все отчаяннее, она сжалась в комок, должно быть ужасно страшно, но на груди этого странного пастуха почему-то совсем не боязно…
– А как твой хорт? – крикнула она обвиняюще. – Ты его бросил!
– Почему? – удивился он. – Щеночек тоже взрослеет.
Она пискнула:
– Куда мы… летим?
– В Вантит, – ответил он. – Сразу в твой стольный град… или высадить где-то на границе?
– Прямо во дворец, – выпалила она.
– Хорошо, – ответил он.
Она вспикнула:
– А что… ты сможешь?
– Посмотрим, – ответил он с неопределенностью в голосе. – Еще не знаю, что могу… теперь.
Горная цепь только издали выглядит неким высоким забором из камня, а за высокими горами еще горы и еще, даже долин нет, а только высокие горы на горах пониже, но когда они пошли на убыль, впереди распахнулось ровное пространство с полями, лугами, небольшими лесами, озерами.
Мелизенда ждала, что чудесный конь, перелетев горный хребет, устало пойдет вниз и помчится, стуча копытами по твердой земле, однако ветер все так же свищет навстречу, а он ломится, огромный и могучий, сквозь ураган. Его длинная густая грива окутала Мелизенду, и та перестал чувствовать ветер.
Ее руки обхватили Ютланда крепко-крепко, страшно-то как, она пугливо поглядывала одним глазом вниз, там проплывают распаханные земли, появились небольшие села, затем города… все далеки друг от друга, но ниточки дорог связывают все, как паутина, в одно целое.
Ютланд ощутил давление на пальце, скосил глаза. Кольцу, которое передала ему та женщина, когда он отбил ее от гарпий, теперь тесно на укрупняющемся пальце, оно сдавило с такой силой, что Ютланд сцепил зубы и хотел как-то стащить, пока не задавило палец насмерть, однако кольцо вдруг вспыхнуло и разом стало крупнее, а на ободке проступили мелкие буквы и магические знаки.
Мелизенда прошептала:
– Я не могу поверить… Но вон там дальше покажется мой стольный город!
– Скоро будем там, – обронил он тихо и перестал думать о кольце, как-нибудь потом разберется. – Уже скоро.
– Все равно не могу поверить…
Он промолчал, сам не желая ненужными словами нарушать странное и непонятное очарование от такой ерунды, как прижавшаяся к нему эта капризная и надменная дурочка.
В том месте, куда указывала трясущимся пальчиком Мелизенда, проступил город, начал разрастаться, приближаясь.
Ютланд смотрел внимательно, город огромен, и если в Куябе большинство улочек узкие и кривые, то здесь как будто строили их на вырост, а городская площадь вообще великанская. Вон там, судя по постройкам, тцарский дворец, он из десятка зданий, между ними широкие аллеи, цветущие клумбы, фонтаны, обделанные синим фаянсом пруды…
Из большого здания высыпала группа богато одетых людей. Все идут, держа в середине огромного черного пса, мускулистого, хотя и поджарого. Пес выступает гордо, ни на кого не смотрит, только поглядывает вверх.
Ютланд сделал круг, чтобы увидели и рассмотрели, не так его, как Мелизенду, и не стали в ужасе прятаться, послал Алаца вниз. Люди опасливо отступили, черный конь грянулся копытами в землю и сразу выбил пласты почвы. Ютланд велел стоять на месте, к ним ринулся хорт, подпрыгнул, лизнул руку Ютланду и ногу Мелизенде.
Он показался ей неправдоподобно огромным, ребра уже не торчат, а под блестящей кожей перекатываются толстые мышцы, морда непривычно веселая, будто из худого угрюмого щенка получился огромный ласковый зверь.
Ютланд нехотя опустил Мелизенду на землю. Один из мужчин вскрикнул счастливо:
– Доченька!.. Ты цела!.. А нам передали, что…
Мелизенда бросилась к нему на шею, они обнялись, отец жадно целовал ее пушистые волосы, придворные почтительно таращились на встречу счастливого отца с потерянной дочерью.
К Ютланду приблизился богато одетый придворный, весь в золоте и драгоценных камнях, предельно вежливо поклонился.
