вампирам. По всей комнате, а также на одеяле была рассыпана соль. Мешок с солью находился рядом с головой мертвого мужчины, другой – у его ног. Умерший, по-видимому, смешивал соль со своей мочой в различных емкостях, расставленных по всей комнате. Снаружи, на подоконнике, полицейские нашли опрокинутую миску, прикрывавшую смесь человеческих экскрементов с чесноком.
Умершим был Деметриус Мийкиура, польский эмигрант, поселившийся в Британии 25 лет назад, вскоре после второй мировой войны. Он работал гончаром в Стоук-на-Тренте, центре гончарного производства Англии. Это было место, весьма удаленное от традиционных прибежищ вампиров – например, трансильванских лесов в Румынии. Стоук-на-Тренте – индустриальный город с загрязненным фабричными трубами воздухом и горами шлака. Напротив железнодорожного вокзала высится большой старомодный отель, перед которым установлена статуя самого знаменитого жителя города Джозиа Ведгвуда, благодаря которому гончарное дело приобрело в этих местах грандиозный размах. Отсюда во все стороны расходятся узкие темные улочки с маленькими домишками. В этой части города в одном из старых домов и обитал Мийкиура. Дома выглядели мрачными и даже зловещими. Их местные острословы называли попросту – «виллы». В «вилле» номер три и умер Мийкиура.
Как и полагается, тело было доставлено на вскрытие. Патологоанатом установил, что Мийкиура подавился маринованным луком. Следователь нашел это странным, заметив, что не так уж часто люди «заглатывают пищу не жуя и умирают». У молодого полицейского не выходила из головы картина, которую он увидел. Он отправился в публичную библиотеку и засел за «Историю вампиров» Энтони Мастерса. По мере чтения его подозрения усилились: соль и чеснок традиционно использовались против вампиров, поскольку считается, что запах чеснока губителен для них. Выяснив все это, следователь настоял на повторном исследовании трупа. Было обнаружено, что причиной смерти послужил зубчик чеснока. Несчастный пошел на крайние меры: спал с чесноком во рту, чтобы уберечься от вампиров. Так или иначе, вампирам удалось «добиться своего».
Что же это за вампиры, которые в буквальном смыс ле до смерти перепугали бедного Мийкиуру? Предрассудок? Возможно. И тем не менее Мийкиура верил в них. Он был убежден, что вампиры существуют – и не только в отдаленных лесах Трансильвании. Деметриус Мийкиура считал, что ему угрожает опасность в британском городе в 70-х годах.
«Этот мужчина искренне верил», – заметил следователь позже. Он отрицал, что Мийкиура был сумасшедшим, возможно «одержимым идеей». Поляк, родившийся в 1904 году, потерял все во вторую мировую войну. Его жена и все члены семьи погибли, а ферма была разрушена немцами. Он приехал в Англию, не имея ничего за душой.
«Будучи юристом, – говорил следователь, – я разбирал самые разные дела. Видел много разврата, бессмыслицы, но я могу понять, что накопилось в душе этого человека. Много зла выпало на его долю. „Отлично, – подумал он, – я принимаю вызов“, и он убедил себя в существовании вампиров. Я убежден, что этот мужчина на самом деле не на шутку боялся вампиров и умер не по своей воле».
Даже в Нью-Йорке, казалось бы, наименее притягательном месте для вампиров, произошло сравнительно недавно два странных случая, описанных писателем Джеффри Блитом. Девушка, назвавшая себя Лилит, рассказала двум психологам, что встретила на кладбище молодого мужчину, который пристал к ней и пытался поцеловать. Но вместо того чтобы ответить на поцелуй, она впилась зубами в шею мужчины, так что показалась кровь. «Я никогда не считала себя Дракулой, – говорила она, – скорее дурным человеком, любящим вкус крови». Вторым вампиром был молодой мужчина по имени Карл Джонсон, который пробрался ночью в спальню сестры, проколол ей ногу и сосал кровь. Так, по его словам, он мог утолить жажду, и это придавало ему силы.
В 1974 году снова заговорили об охотниках за вампирами. Это случилось во время второго судебного процесса Давида Фарранта, президента Британского оккультного общества, которого в суде называли «высокопреосвященством». Хотя об этом и пытались не слишком распространяться из-за ужасающих подробностей дела, газетчики тем не менее сделали свое дело, сочиняя заголовки первых полос, как, например, такие: «Проказы в катакомбах», «Высокопреосвященство читает лекции по колдовству». Говоря о девушках, танцующих обнаженными на колдовских сборищах, судья сухо, но справедливо заметил, что, наверное, им было довольно холодно отплясывать в таком виде в октябре.
А случилось вот что. После того как в 1970 году в телевизионном интервью Фаррант заявил, что на кладбище Хайгет замечен вампир ростом в семь футов, сотни охотников за вампирами устремилась в указанное место. Против Фарранта возбудили дело. Пораженные судьи разбирали дело, в котором говорилось, что могилы были разрушены, а трупы изуродованы железными пиками. (Тела впоследствии были аккуратно, насколько было возможно, положены на свои места, чтобы не тревожить чувств родственников.) В доме Фарранта были обнаружены фотографии обнаженных девушек в одном из кладбищенских мавзолеев, и полицейский доложил, что у окон, около двери была рассыпана соль, а в изголовье гроба висел большой деревянный крест. Выяснилось также, что Фаррант посылал в полицию утыканных иголками кукол культа вуду.
Фарранта обвинили в разрушении кладбища, посещении склепов на священной земле кладбища и осквернении останков, «что явилось попранием религии, приличий и морали и привело к скандалу». Фаррант, соглашаясь, что иногда проводил оккультные собрания на кладбище Хайгет, отрицал все обвинения и утверждал, что за разрушения ответственна сатанинская секта и вандалы. Он был признан виновным и приговорен к лишению свободы почти на пять лет.
Существует тенденция, не лишенная основания, списывать подобные случаи на счет умственных расстройств фигурирующих в них лиц. Однако недалеко от кладбища Хайгет жил человек, который воспринимал рассказы о вампирах серьезно. Это был преподобный Кристофер Нейл-Смит – ведущий британский экзор-сист, пишущий на данную тему. Он рассказал о нескольких случаях, когда люди обращались к нему за помощью в связи с вампирами. «Один из случаев, наиболее поразивший меня, – писал Нейл-Смит, – связан с женщиной, которая показала мне отметины на запястьях, которые появлялись за ночь: из ран определенно отсасывали кровь. Этому не находилось никаких разумных причин. Это было похоже на укус животного. Что-то вроде царапины». Нейл-Смит не считал, что женщина могла нанести себе сама эти раны. Она приходила к нему, когда чувствовала, что из нее сосут кровь, и после совершения экзорцизма отметины исчезали.
Другой человек приехал из Южной Америки, с ним случилось, по словам Нейл-Смита, «нечто похожее, ночами на него как будто нападало животное и сосало кровь». И снова он не мог найти объяснения. Был еще случай с мужчиной, у которого после смерти брата возникло странное ощущение, что кровь медленно вытекает из его жил. «Этому были доказательства, – говорит Нейл-Смит, – до этого он был абсолютно нормальным человеком, но после смерти брата ему стало казаться, будто жизнь уходит от него, как будто дух брата подпи-тывался через него. Когда был совершен экзорцизм, он воспрянул духом, как будто по его телу снова заструилась свежая кровь». Нейл-Смит исключает возможность простого психологического объяснения этого случая, например, чувства вины по отношению к умершему брату: «Между ними не было разногласий. Иногда он и сам не был уверен, что им (вампиром) был его брат».
Священнослужитель определяет вампира как «полуживотного, получеловека» и абсолютно отрицает предположение, что это явление «сплошной вымысел». «Я думаю, слишком наивно полагать так, – говорит он. – Факты свидетельствуют об обратном». Утверждая, что вампиризм существует, он отождествляет это странное поверье с устойчивой формой дьявольского культа.
