Поэтому перед ними со всей остротой стоял вопрос о том, чтобы не упустить время и обязательно первым нанести упреждающий удар и как можно быстрее развить наступление. Но Сталин тянул время, потому что, как ворон крови, ждал нападения немцев на Англию, чтобы ударить им в спину уже наверняка. Впрочем, похоже, наш вождь мог бы и без вторжения фюрера в Англию посчитаться с ним, но, увы, упустил редкий шанс. Известно, что в 1940 году наш самый опытный и авторитетный военачальник – маршал Б. Шапошников (еще дореволюционной офицерской выучки) и некоторые его коллеги буквально умоляли Сталина немедленно выступить против фюрера. Начальник нашей военной разведки И. Проскуров докладывал, что у немцев в то время на нашей границе не было ничего для обороны. Сталин не прислушался к этим советам. Он всегда все знал лучше всех. Тут, разумеется, сыграла роковую роль его неосведомленность в военных делах, свидетелями которой мы стали в годы войны и которая стоила нам огромных жертв, каких при другом руководстве, не сталинском, могло бы и не быть. Несомненно, что ту же роковую роль сыграли тайные для всех замыслы Сталина все о том же победном походе на Европу, который он откладывал до момента нападения Гитлера на Англию.
Надо думать, что последнее соображение, то есть надежда, даже уверенность в нападении немцев на Англию, засело в голове Сталина крепко. Теперь уже широко известно, как он в 1940 и 1941 годах решительно отметал в сторону все сообщения о том, что Гитлер готовится напасть на нас. Многие люди, настойчиво пытавшиеся предупредить Сталина об этом, жестоко пострадали от гнева вождя, считавшего такие донесения провокациями. Он боялся спугнуть фюрера хотя бы малейшими намеками на нашу настороженность, озабоченность. Он так и продолжал жить устоявшимися представлениями о верности собственного курса на мировую революцию, не считаясь с реальной обстановкой. В 1939 году он с трибуны XVIII съезда партии заявил:
«Первая мировая война дала победу революции в одной из самых больших стран... а потому боятся, что Вторая мировая война может привести также к победе революции в одной или нескольких странах. А поскольку нашей целью является мировая революция, то развязывание войны в Европе есть наше средство во имя цели, которая оправдывает все».
5 мая 1941 года в обстановке сугубой секретности Сталин выступил в Кремле перед выпускниками слушателей военных академий, он, в частности, сказал:
«Рабоче-крестьянская армия должна стать самой агрессивной из всех когда-либо существовавших наступательных армий... Что значит политически подготовить войну? Политически подготовить войну – это значит чтобы каждый человек в стране понял, что война необходима. Сейчас, товарищи, вся Европа завоевана Германией. Подобное положение нетерпимо, и мы не собираемся его терпеть. Народы Европы с надеждой смотрят на Красную Армию–освободительницу. Видимо, войны с Германией в ближайшем будущем не избежать, и, возможно, инициатива в этом вопросе будет исходить от нас. Думаю, это случится в августе».
Гитлер не мог ждать до августа. Не мог допустить, чтобы Сталин, а не он, нанес упреждающий удар. Вот и пришлось ему ударить в июне. Эта речь Сталина у нас никогда не публиковалась, но, конечно, ее содержание стало известно фюреру. В нашей стране только в 1978 году «Военно-исторический журнал» объявил: «Генеральный секретарь ЦК ВКП(б) И. В. Сталин, выступая 5 мая 1941 года с речью на приеме выпускников военных академий, дал ясно понять, что германская apмия является наиболее вероятным противником».
Так Сталин впервые перед большой аудиторией упомянул о своей самой заветной мечте. В узком кругу своих соратников, в Политбюро и на заседаниях ЦК партии, он много раз возвращался к этой идее, к непременно предстоящему походу с целью «освобождения» Европы. Примечательно, что окончательное официальное решение об этом было принято на заседании Политбюро 19 августа 1939 года, то есть за четыре дня до заключения дружеского союза с Германией! Так же заблаговременно наш Генеральный штаб по указанию Сталина разработал план нападения на Германию, раньше, чем это сделали немцы в отношении нашей страны, то есть они позже нас приступили к составлению такого плана, ставшего затем известным под именем «Барбаросса», который и начал осуществляться в июне 1941 года.
Сталин явно спешил, пытаясь обойти Гитлера в гонке, финишем которой должны были стать начало войны, неожиданный удар, сокрушительное наступление. В середине 1940 года вдоль всей нашей западной границы были проведены невиданные раньше по своим масштабам военные маневры, ставшие как бы генеральной репетицией перед предполагавшимся нападением на Германию. А вскоре по войскам было разослано руководство «О политических занятиях с красноармейцами и младшим командным составом Красной Армии на летний период 1941 года», в котором, в частности, говорилось: «Многие политработники и групповоды политзанятий забыли известное положение Ленина о том, что “как только мы будем сильны настолько, чтобы сразить весь капитализм, мы немедленно схватим его за шиворот”».
В декабре 1940 года в Москве под руководством Сталина состоялось совещание всей верхушки Красной Армии, оно длилось несколько дней, и все выступления до одного были на нем посвящены исключительно наступлению на Запад, ни о каких планах обороны – на всякий пожарный случай речь даже не заходила. Через полвека стенограмма этого совещания стала достоянием гласности, читать ее просто страшно, в ней – исток нашей чудовищной катастрофы в начале войны. Когда знакомишься с ней, то обращаешь еще внимание на то, что большинство выступавших на нем генералов погибло в самом начале войны, одни пали в боях при отступлении и окружении, попали в плен, другие были расстреляны Сталиным как виновники нашего страшного поражения и позора. И тут вождь остался верен себе: покарал других за свои катастрофические ошибки и просчеты.
Сталин не уступал фюреру как прожженный политический интриган, теоретик и практик партийной диктатуры, но, с точки зрения организаторской, проигрывал своему сопернику. Фюрер сумел подобрать себе сильную команду военных и штатских специалистов, которых он, в отличие от Сталина, не терзал кровавыми репрессиями (они случились только после покушения на фюрера в 1944 году). При этом профессиональные экономисты и военные при Гитлере не находились в той абсолютной зависимости от невежественной партийной верхушки, как это было у нас при Сталине. Кроме того, фюрер, в отличие от Сталина, не любил вникать во все мелочи, оставляя за собой только общее руководство, не допекал нижестоящих постоянной опекой, не держал их в постоянном смертельном страхе за свою жизнь и судьбу. Возможно, совокупность этих факторов в какой-то степени способствовала тому, что фюреру все- таки удалось обмануть Сталина, одержимого своей идеей нашего блицкрига против Германии и всей Европы и ослепленного ею.
О совершенно непонятной степени этого ослепления свидетельствует много разных документов и фактов. Но есть среди них документ такой потрясающей силы, который доносит до нас всю правду о безысходном трагизме того положения, в каком мы оказались перед самым началом войны. Ближайший к Сталину человек, знающий все, чем вождь в то время жил и дышал, его главный палач и собутыльник, к тому же его главный разведчик Л. Берия письменно докладывает своему шефу 21 июня 1941 года, то есть
«Я вновь настаиваю на отзыве и наказании нашего посла в Берлине Деканозова, который по-прежнему бомбардирует меня “дезой” о якобы готовящемся Гитлером нападении на СССР. Он сообщил, что нападение начнется завтра... То же радировал и генерал-майор Тупиков, военный атташе в Берлине. Этот тупой генерал утверждает, что три группы армий вермахта будут наступать на Москву, Ленинград и Киев... Но я и мои люди, Иосиф Виссарионович, твердо помним Ваше мудрое предначертание – в 1941 году Гитлер на нас не нападет!»
Вот так главный сталинский царедворец выступает в своей привычной холуйской роли, точно зная, как можно угодить своему хозяину.
А ведь Сталин опоздал сосем не намного со своим возможным упреждающим ударом! Перед самым немецким вторжением наш Генеральный штаб направил совершенно секретную ориентировку в штабы всех наших пограничных округов: «В период с 4 по 10 июля 1941 года немецкие войска предпримут широкомасштабные боевые действия против Англии, быть готовыми к проведению наступательных операций». Со временем, уже после войны, стало известно немало фактов и документов, говорящих о том, что Сталин решил нанести свой удар 6 июля, ровно на две недели позже начала войны Гитлером.
Когда немецкие войска пересекли нашу границу на рассвете 22 июня, Гитлер сосредоточил на всем ее протяжении 3 712 танков и 4 950 боевых самолетов. А Советская Армия (как сообщил в 1989 году такой авторитетный источник, каким является «Военно-исторический журнал») в тот момент имела 23 457 танков и более 20 тысяч самолетов, из которых 17 тысяч – боевых. Подавляющее большинство наших вооруженных сил было сосредоточено вдоль нашей западной границы. Вот таким было реальное соотношение сил в той войне, которую назвали войной моторов.
Напомним, во что вылилось это соотношение.
Немецко-фашистские войска стремительно наступали по трем направлениям: на Москву, Ленинград и Киев. К осени 1941 года они подошли к Москве, взяли в кольцо Ленинград и захватили Киев. Захват украинской столицы стал самым крупным успехом немцев в то время. Стоит вспомнить, что тогда на Киевском направлении советские войска
