— Дрянь какая, — сказал он.
— Сзади! — крикнула мне Кира. Оборачиваться не было времени, я упал на все четыре кости и откатился в сторону. Коготь просвистел прямо над моей головой. Я покатился под ноги Заку и чуть не сбил его.
— Что, прям так сразу? — мурлыкнул он, — мы же только что познакомились.
Съязвить в ответ времени не было. К компании присоединилась еще одна малышка с ароматом выгребной ямы. Если так пойдет и дальше, шансов у нас мало. Она налетела на нас ураганом, но по собственной неуклюжести вмазалась в стену, а оттуда по инерции — в кабинет Перри. Раздался дикий грохот. Пока она кувыркалась в опрокинутых вещах, Перри ее там запер.
— Побежали! — крикнул он, и мы побежали. Не к выходу — вниз, на минус первый этаж. Только там можно было найти двери, которые не вылетят от одного вида и запаха этих тварей.
Но вдруг Беати остановилась и стала расстегивать свою блузку. Потом брюки. Мы смотрели на этот стриптиз с абсолютно круглыми глазами — просто за миллион баксов нельзя было подобрать менее подходящее время.
Однако же стриптизом тут и не пахло. Во всяком случае, традиционным.
— Давай же, корова, шевелись! — сказал Зак, заглядывая за угол.
Я впервые видел, как перекидывается сфинкс — зрелище не из приятных. Это было похоже, будто в перчатку втянули пальцы и пытаются придать этой перчатке новую форму. Бесформенный кожаный мешок, пульсирующий и дрожащий, будто внутри что-то извивалось, нервное и горячее. Потом из него полезли новые конечности, с влажным чавканьем вырвалась голова с круглыми ушами и короткой приплюснутой мордой. Волосяного покрова не наблюдалось, кроме как на голове, да и там волосы будто впитались в кожу и виднелись под ней темными разводами. Беати стала гладкая, как касатка, под кожей выпирали черные жилы; она покачивалась на кривых полусогнутых лапах, и я не узнал бы ее даже под расстрелом. Почему их называют кошками? Волки хоть немного напоминают волков, у них есть шерсть, а это… ни на что не похоже. Ну, может, слегка на сфинкс.
— Фас, — сказал Зак.
И в этот момент, когда яростно сопящая горгулья выгребла из-за угла, они вдвоем на нее напали.
Беати и Зак терзали ее с азартом фермеров, пропалывающих грядки. Зак рвал плоть прямо руками, оно вопило и пыталось отбиваться, но тут шансов было ноль. Беати впилась своими пираньими челюстями в его шею и выдрала здоровенный кусок, мутная кровь растекалась по полу. Из вспоротого брюха неаккуратно вываливались спутанные внутренности.
Под шумок мы двинулись к лифту. Лассе протолкнул Эли и Киру впереди себя, Перри держал палец на кнопке.
— Эй, вы! — крикнул я в коридор.
И тут земля задрожала в прямом смысле слова. Я даже не увидел, как Зак и Беати оказались рядом, они просто вбили нас в лифт, устроив кучу малу. Я с трудом выбрался и за руку выдернул Киру. Перри спихивал с себя тяжело дышащую окровавленную, но довольную Беати. Кровь была по большинству не ее, как и на Заке. Свою куртку он где-то потерял, и его тело выше пояса было все в темно-алой боевой раскраске.
Замигал свет, и у меня чуть сердце не остановилось, но он не погас. Пока что.
— Эти ублюдки что-то вытворили с проводкой, — выдохнул Перри.
Мы вывалились из лифта, и тут же из-за угла по лестнице выкатился ревущий комок. Сколько их там было? Неизвестно.
Вот тут-то свет и погас. По крайней мере, трое из нас видели в темноте, и нам пришлось полагаться на них. Если бы не форс-мажор, такое и представить трудно. Но можно.
— Куда, Перри? — спросил Лассе. В темноте глаза его сияли, как огоньки святого Эльма.
— Там должны быть открытые двери! Если мы спрячемся там, их не выбить.
Тут они снова на нас навалились. Что-то треснуло меня в спину, потащило вперед, я услышал вопль: «Лассе!!!», потом Перри крикнул: «Внутрь!» и хлопок двери.
КИРА
И тишина. Полная тишина. Здесь были звуконепроницаемые стены, но об этом я вспомнила потом. А поначалу я подумала, что умерла. Такова, должно быть, смерть — темнота и тишина.
— Кира? — позвал меня Джош.
Он нащупал меня, вцепился в руку. Другие вели себя тихо, и внезапно я подумала, что мы в закрытом помещении с двумя вампирами и оборотнем, которых едва знаем. И кто-то из них, возможно, голоден.
— Е…нуться… — сказала Беати в темноте.
Потом свет мигнул — раз, другой. И стал постепенно разгораться. Одна из ламп дневного света перегорела, но вторая осветила бункер вполне сносно.
Беати уже приняла человеческий облик и сидела у стены, привалившись на нее. Голая и окровавленная, будто только что родилась.
— Что это было? — спросила она. Зак изогнулся, пытаясь рассмотреть уже почти зажившие длинные царапины на спине.
— А х. его з., детка. Но болит как черт-те что.
Лассе снял пиджак и кинул ей. Беати сгребла его, даже не поблагодарив, хотя он, должно быть, стоил немерено. В любом случае, его уже не спасти никакой химчистке.
— Где мы? — спросил Лассе.
Я огляделась.
— Помещения для буйных. По крайней мере, до семи утра мы в безопасности.
— А что в семь утра?
— Дверь автоматически откроется. Ты беспокоишься об Эли?
Он едва улыбнулся.
— Да нет. Он может за себя постоять.
Это я заметила.
Зак обошел меня, пристально разглядывая. Так пристально, что это становилось неприятно.
— У меня что, три глаза? — спросила я резко и сама слегка испугалась. Мне совершенно не нужны были неприятности в этой и без того напряженной ситуации, а Зак выглядел так, будто в любую минуту готов эти неприятности обеспечить.
Но он не среагировал на мою грубость.
— Так это, значит, ты… Подружка доктора. Ради которой он отказался от такой редкости, как кровь сфинкса. Это было бесподобно…
— О чем речь? — Я посмотрела на Джоша, но он только махнул рукой.
— Да ничего. Не обращай внимания.
Но тут Зак потерял ко мне интерес и вернулся в угол к Беати. Она потянулась и начала зализывать его раны, слизывать кровь с тела быстрыми движениями языка, причмокивая, будто над леденцом. Потом
