раскинулась на пиджаке и позволила Заку делать то же самое. Я отвернулась от них.
Лассе стоял около стены и рассматривал ее так, будто хотел просмотреть насквозь.
— Я думаю, они спрятались, как и мы, — сказала я, отчего-то испытывая желание сказать это. Хотя Лассе не выглядел обеспокоенным.
Он повернулся ко мне, чтобы ответить, и тут зазвенел мой телефон.
Я схватила его чуть ли не обеими руками.
Перри было едва слышно. Я уловила что-то вроде «…заперты…».
— Вы живы?! Мы с Джошем в первом бункере! Мы все здесь! Перри?
Тут Перри пропал. Не знаю, что тому виной — телефоны или стены, но… Не знаю, как объяснить. Воздух был какой-то тяжелый, как грозовой, и будто поглощал сигнал.
— Вроде с ними все в порядке, — сказала я. — наверное, тоже нашли убежище.
Лассе кивнул и снова уставился в стену.
В это время Джош отошел к дверям с моим телефоном и начал делать вид, что очень им занят. Ситуация его напрягала так явно, как если бы он только об этом и говорил.
Зак явно не насытился кровью с тела Беати и теперь присосался к ее запястью, запустив руку ей между ног. Она закатила глаза и повизгивала от удовольствия. Все это выглядело так, будто они прямо сейчас займутся сексом, и наше присутствие их нисколько не смутит. Но через секунду Зак оторвался от своего увлекательного занятия, поднялся и прошелся по комнате. Стараниями Беати он был уже абсолютно чистым. Оба его соска были проколоты, а над низким вырезом джинсов виднелась тату в виде кошачьей фигурки.
— Скучно, ребята… Кстати, мы можем помочь убить ночь еще кому-нибудь. Скрасить, так сказать, времяпрепровождение. — Он подошел к Джошу, изображая приятную улыбочку. Мне она приятной не показалась, как и Джошу. — Прости, Кира, ты милашка, но тебя не зовем… раз доктор сказал нет — значит, нет.
Зак зашел ему за спину, и тот едва подавил желание не обернуться за ним. Я видела, как Зак проводит руками по его плечам, не прикасаясь, но тот все равно как-то это почувствовал и обернулся. Тут Зак поймал его за руку. Джош попытался ее выдернуть, но он так переплел пальцы, что с ходу не вырвешься. Потом Зак медленно лизнул его кисть — тыльную сторону.
В глазах Джоша было страха и злости поровну. Потом страха стало чуть больше.
— Оставь его в покое, — сказала я.
— Что-то я не слышу это от него.
Джош молчал — не знаю почему.
— Нельзя же так, детка, — тон Зака сквозь ленцу расцветал интересом. — Ведь не всегда друзья будут рядом, когда-то тебе придется устраивать жизнь самостоятельно… Ты ведь слушал «Генри Ли», когда мы вошли? — добавил он вдруг безо всякого перехода. По крайней мере, мне казалось, что без всякого.
— Ну? — отозвался наконец Джош. Он сделал еще одну попытку освободить руку — и снова тщетно.
— Я обожаю эту песню
— Нет, — сказали мы с Джошем хором, но это был лишь формальный вопрос.
— Отлично. — Зак не сводил с Джоша глаз, будто никого больше здесь и не было. — Помнишь, как по тексту
— И в чем мораль? — спросила Беати равнодушно.
— А мораль в том,
Внезапно он выпустил его руку и даже подтолкнул ко мне.
— Ладно, птенчик, иди к мамочке. Подрастешь — доиграем.
Он вернулся к Беати и упал спиной прямо на нее, плавно, как падает шелковый шарф. Полулежа, она поймала его вытянутыми руками и мягко опустила на себя, будто он ничего не весил. Он поцеловал ее в шею, и она довольно замурлыкала.
Джош подошел ко мне, и только сейчас в его глазах я увидела, чего ему стоило мнимое спокойствие. Чтобы не броситься ко мне в ту же секунду, когда отпустили его руку. Я хорошо знала его — знала, что Джош может быть жестким, иногда даже злым, он не спускает оскорблений и способен отметелить любого за кривой взгляд, но конкретно Зак почему-то действует на него, как удав на кролика.
— Скажи мне, Зак, ты при жизни был таким же ScheiЯkerl? — спросил Лассе нейтральным тоном, будто говорил о погоде.
Тот очаровательно улыбнулся ему.
— Не мне судить, но говорят, да. Если я правильно понял корень «шайз». А ты всегда был таким занудой? — впрочем, это даже не вопрос.
Лассе что-то произнес, кажется, по-немецки, негромко и очень презрительно. Я и не расслышала, и не поняла, но Зак услышал, это было ясно по его лицу. Однако сказанное не произвело на него большого впечатления.
Беати потерлась щекой о его плечо.
— Почему ты позволяешь ему оскорблять себя?
— О, детка, да я оскорбляю его ежесекундно самим своим существованием.
— Но как ты можешь…
Он только ухмыльнулся, даже не считая нужным отвечать. Вместо него неожиданно ответил Лассе:
— За его самомнение не переживай, он-то цены себе не сложит. Просто чужое мнение для него — пустой звук.
Зак лениво изобразил аплодисменты.
— Вот видишь, этот парень меня понимает! Что значит голос крови.
— Мы — не одной крови. Уж поверь мне, не одной.
— То есть?
Но что бы ни имел в виду Лассе, он объяснять не собирался.
Эту невыносимую ночь нужно было пережить. Мы с Джошем уединились в углу, подальше от Зака и Беати, которые снова принялись за легкие сексуальные игры. А Лассе не отходил от стены. Однажды он положил на нее ладонь, но через секунду вдруг отдернул, будто обжегся. Потом прошелся до двери и внимательно осмотрел ее, проверяя на прочность.
— Ты какой-то напряженный, — не унимался Зак. — Все переживаешь, чем там занимаются доктор с…
Лассе взглянул на него так невыносимо снисходительно, что он дернул плечами и предпочел вернуться к перепалке с Беати; потом снова переключился на нас, кидая шпильки и заставляя огрызаться.
