закончиться как можно быстрее, пока что-то не произошло.
А потом произошло.
Внезапно Джиа запрокинула голову и дернулась так резко, что упала бы, не держи ее две пары рук. Она снова издала какой-то звук, только теперь боли в нем было больше, и он сразу оборвался. Уильям отпустил ее, Калеб дал сделать шаг назад, и я увидела, как вверху на ее белоснежном платье быстро расплывается яркое красное пятно.
Джиа будто в трансе прижала ладони к груди, кровь пропитала ткань и потекла по пальцам, по запястьям. Она пыталась вдохнуть, но безрезультатно, и глаза уже не были стеклянными. Они были расширенными и перепуганными насмерть, совершенно дикими. Возможно, потому, что она понимала, что происходит.
Я не выдержала и оглянулась на Демона. Он сказал лишь слово, одними губами и не мне, а просто мысль вслух, но я прочитала его. «Пуля». Он сказал «пуля».
Не отнимая руку от очага кровотечения, Джорджия начала падать, ее платье уже насквозь пропиталось кровью. Она легла головой на колени Уильяма, все еще держа у груди сжатый кулак.
— Что мы наделали… — прошептал Калеб. В его глазах стоял тот же дикий ужас. -
Боже мой, Уильям, что мы наделали!..
— Помоги мне, — сказал Уильям, задыхаясь, но Калеб, вместо того чтобы помочь,
вдруг начал медленно отползать от них все дальше, пока не уперся в стену, там он и замер, спрятав лицо в ладонях.
На мгновение стало очень тихо. А потом спина Джорджии выгнулась, изо рта потекла почти черная кровь, и она замерла на руках Уильяма. Кулак разжался, и из него выпало что-то твердое, ударившись о пол со стуком.
Тишина никогда не бывает абсолютной, но сейчас мир просто выключил звук. Было очень тихо, неправдоподобно тихо, и в этой тишине, казалось, зажило, зазвучало нечто, от чего мне захотелось никогда не родиться. Это был даже не звук, ничего подобного я и представить не могла. Я бы убежала, если бы ноги меня унесли, но я их не чувствовала. Закрыла бы уши — но это не помогло бы. Одно я знала точно -
все они это слышат, даже Уильям, и на фоне всей этой невыносимости я ощутила настоящее облегчение, что не слышу так, как они. Мне такое просто не пережить.
И в тишине Сидди сказала:
— Эркхам хочет уйти.
Господи, да я почти любила Сидди за возможность услышать нормальный звук.
Уверена, все мы. В ее голосе не было звонкого металла, он даже как бы срывался по понятной причине. Но она нарушила волну, и это стало медленно пропадать,
будто рассеиваться, как теряющийся сигнал. И я наконец посмотрела на Демона, на мгновение поймав всю гамму впечатлений на его лице. В это время Эркхам вдруг повернулась и протянула к ним свои тонкие ручонки. К ним обоим. Но Демон стоял ближе и… в тот короткий момент он ни о чем не думал, он был настоящим. И я увидела нечто в его глазах. А потом он отступил. Сделал маленький шаг назад,
будто оступился. Но это был шаг назад.
Тогда Сидди нерешительно двинулась и взяла Эркхам на руки. Та сразу вцепилась в нее, вжавшись в шею, заливая ее кровавыми шевелящимися волосами, и они исчезли за дверью.
А отпустило не сразу, только через несколько секунд, и я вдохнула — это оказалось больно.
— Кейли! — позвал Уильям, он все еще растерянно гладил Джиа по волосам,
слипшимся от крови. Но Калеб покачал головой, не поднимаясь.
— Не трогай ее, не шевели, — сказал Демон. Он, уже полностью собравшийся,
подошел, склонился над ней, аккуратно запустив пальцы в ее декольте. — Она жива,
только в обмороке. Ей надо полежать так хотя бы полчаса, а там будет видно.
— Что будет видно?..
— Пуля вышла, Уильям. Будет видно, как закрывается рана.
— Она нам никогда не простит… — сказал Калеб. Он сидел у стены, обняв колени.
— Никогда. Что мы сделали, Уильям…
— Мы ничего не сделали… — Уильям смотрел на него с растерянностью. — Пусть ничего не вышло, но она осталась с нами, ты разве не рад?
— Уильям, как ты не понимаешь! — голос Калеба был пропитан отчаянием. — Какие мы с тобой эгоисты, Боже ты мой! Мы думали только о себе! И она не простит, что из-за нас лишилась такой…
«…большой чести» — это я с ним в унисон повторила. Не думала, что от обычного словосочетания может быть такая оскомина.
— Разве мы виноваты, что любим ее?
— Да, — сказал Демон. Он не встречался со мной взглядом, и я подозревала, почему.
Я видела его реакцию на Эркхам, и он знал, что я видела.
— Мы ее потеряли… — прошептал Калеб и больше не проронил ни слова.
Минут через двадцать Джиа открыла глаза и шевельнула губами, покрытыми запекшейся кровью.
— Только не беспокойся… — тихо заговорил Уильям, — я отнесу тебя в номер… а завтра мы уедем в Бостон… и все будет…
— Генри, — сказала она еле слышно.
— Что? — переспросил Уильям.
— Она сказала «Генри», — раздался голос Калеба, ровный и потухший.
— Что ты хочешь, Джиа?
