тлеющих на курильницах из светлого металла. Именно там, в центре зала, сходившиеся со всех направлений многоцветные линии теряли прямизну, они закручивались, перемешивались и вливались в огромный круг, где их цвета объединялись в один — сияющее серебро. В центре серебряного круга мерцала эмблема Гэт Тампура: стилизованные пирамидальные протуберанцы вокруг свернувшегося клубком величественного дракона, который каждые четверть часа изрыгал языки оранжевого магического пламени.
Один из огромных глаз чудовища представлял собой углубление с гладкими стенками, достаточно большое, чтобы туда можно было без труда поместить почтовую карету. На дне этого провала находилось озерцо, вбиравшее в себя энергию всех силовых линий. Сияющая поверхность, напоминавшая мед цвета ртути, вспучивалась, пузырилась, закручивалась воронками, но иногда успокаивалась, разглаживалась и обретала свойства того, что проще всего было описать как окно. И в этом окне можно было видеть образы из мириадов иных мест.
Хотя многие люди не увидели бы ни образов как таковых, ни самого окна.
Вокруг драконьего глаза собралась небольшая группа людей: властительница империи и те, кого связывало с нею кровное родство. Все они были облачены в приличествующие для такого случая магические одеяния, потрясавшие своим великолепием. Некоторых сопровождали иллюзорные спутники, невообразимо прекрасные или, если то диктовалось вкусом владельца, столь же отвратительные.
Императрица Бетмилоно XXV была очень стара, настолько стара, что, хотя держалась она самонадеянно, одряхление в любой момент могло привести к фатальному исходу. Лицо ее покрывал толстый слой белой пудры, напомаженный рот походил на открытую рану, брови и ресницы были густо начернены. Угольно-черные (разумеется, не от природы), зачесанные наверх волосы удерживались длинными серебряными шпильками. Ее светлое одеяние украшал непрерывно менявшийся магический узор, причем изменения были еле заметны глазу.
Все присутствующие пристально всматривались в отверстие: исходивший оттуда холод, по-видимому, ничуть их не беспокоил.
— Вот! — воскликнула императрица, указывая на шевеление теней в ртутном зеркале. — И вот, снова! И тут!
— А источник один и тот же, бабушка? — спросил молодой человек.
— Да, варварские земли. Но не столь дальний север, как в прошлый раз.
— Эти колебания становятся все чаще и ощутимее, — заметил мужчина постарше. — Невозможно поверить, чтобы человеческое существо могло произвести подобный эффект.
— Нельзя забывать, — сказала Бетмилоно, — что он невежественный дикарь.
— Имелись ли прецеденты?
— Ни одного.
— Это давно следовало пресечь, — буркнул один из присутствующих, — подавить в зародыше.
Императрица строго посмотрела на него.
— Неужели ты на самом деле вообразил, будто военный вождь дикарей может представлять для нас хоть какую-то угрозу? Когда племена варваров были опасны для империи? Нет, опасаться его — значит относиться к нему слишком серьезно.
Она помолчала, но потом продолжила:
— Да, в панику впадать не стоит, однако мы не должны проявлять и беспечность. Особенно имея в виду, что нам есть над чем поразмыслить и помимо хлопот, которые может доставить нам вождь варваров.
— Ринтарах, — сообразил внук.
Императрица снисходительно улыбнулась. Человека, непривычного к подобным зрелищам, это гримаса наверняка бы напугала.
— Да, дорогой, я могла бы только пожелать, чтобы все были бы столь же реалистичны, как ты. Никогда не следует забывать о том, кто твой истинный враг. — Она обвела родичей взглядом. — Ринтарах, всегда Ринтарах. Союз между Ринтарахом и варварами мог бы действительно нарушить равновесие.
— Так же как и их союз с бунтовщиками, — снова высказался мужчина постарше.
— Мы имеем в виду такую опасность, хотя и не склонны ее преувеличивать. Лично я считаю смутьянов скорее досадной помехой, чем реальной угрозой. Это не более чем неорганизованный сброд.
— Не все придерживаются такого мнения.
— Я в курсе происходящего, и необходимые меры принимаются.
— Но они наносят нам удары!
— Скорее булавочные уколы. Для нас это все равно что комариные укусы для бизона.
— Тем не менее, опасность того, что Ринтарах и Сопротивление объединят усилия, не иллюзорна, — заметил один из родственников. — Это ведь так логично — поддержать врага своего врага.
— Вероятность такого альянса ничтожна. Мятежники выступают против обеих империй, и их организации связаны между собой. Нет, Ринтарах поддержит их не скорее, чем мы.
— Сопротивление становится все более организованным. Это может быть причиной для...
— Есть нечто, что тебе следует понять, — со снисходительным высокомерием прервала собеседника императрица. — Хаос есть природное состояние толпы. Посмотри, какое употребление находит народ для разрешенной ему нами магии. Они негодуют по поводу контроля со стороны власти, однако сами, не считая незначительного меньшинства, никогда даже не пытались организовать и упорядочить свою жизнь. Народ — это стадо.
— Верно. Но среди них есть люди с характером, годящиеся в пастухи.
Императрица отмахнулась.
— Если их вожаки на что-то и годятся, то основная — косная и ленивая — масса все равно свяжет их по рукам и ногам да утянет на дно. Ты недооцениваешь силу апатии. Народ привык тешиться безделушками, которые мы ему бросаем, и нас он не беспокоит. Из чего, конечно, не следует, будто мы закрываем глаза на так называемое Сопротивление. Мы принимаем меры и против них, и против того зарвавшегося дикарского вождя.
— Какие меры?
— Мы отслеживаем все происходящее, — Бетмилоно кивнула на «драконий глаз», — чтобы выяснить, что дает ему силу. Кроме того, мы приказали отправить в северные земли разведывательную экспедицию под флагом Беальфы. В качестве меры предосторожности команда получит магические устройства, более мощные, чем это практикуется обычно.
Заметив испуг на лицах своих родственников, она поспешила их успокоить:
— Никакой опасности нет. Во-первых, мы доверим эти предметы лишь самым проверенным и надежным людям, а во-вторых, сами устройства, исчерпав энергию, утратят магическую силу.
— А Сопротивление? — полюбопытствовал кто-то.
— Я распорядилась ужесточить меры против них, и намерена передать общее руководство этой деятельностью паладинам. В этом отношении они проявили себя как весьма полезный инструмент. К тому же мы усиленно внедряем в ряды смутьянов своих осведомителей, и эта политика уже приносит плоды.
— А вдруг нам все-таки придется столкнуться с этим варваром?
— Я такой возможности не исключаю, но будьте уверены, если такое столкновение и произойдет, то очень далеко от наших границ. И сомнений насчет его исхода вы можете не испытывать. — Произнося эти слова, императрица потерла переносицу, нащупала струп, отковыряла его и щелчком отбросила коросту прочь. — Что же до наших собственных подданных, то такой поворот событий может оказаться нам только на руку. Ничто не способствует сплочению населения вокруг властей так, как война.
Один из членов императорской фамилии, до сих пор хранивший молчание, откашлялся и решился заговорить.
— Есть еще один возможный аспект, который мы пока не обсуждали.
Старуха вопросительно подняла нарисованную бровь.
— Да?
— Квалочианец, — нерешительно ответил он. Монархиня прищурилась. Присутствующие замялись, уставившись в пол. Одна из химер, эмоционально связанная со своим владельцем, сменила образ красавицы на чудовищное существо.
— И что квалочианец? — натянуто спросила Бетмилоно.
