будто Природа непременно должна награждать завоевателей чужих земель какими-то особыми внешними признаками. Истина же состояла в том, что почти во всех отношениях он был заурядным человеком.
Телосложение имел среднее, а лицо — из тех, которые тут же забываются, стоит их раз увидеть.
Вот только впечатление это оживляла исключительная энергия: странная, не поддающаяся определению сила, исходившая от него.
Вопреки существовавшему мнению, тираном он не являлся. Хотя определенно был деспотом. Многие на своей шкуре испытали, что это далеко не одно и то же. Он не был тираном, потому что рассматривал войну как последнее средство и старался не тратить людские жизни без необходимости. Он был деспотом в своем непоколебимом стремлении к расширению территории и в том, как настойчиво добивался, чтобы люди приняли его самого как дар. Только встречаясь с упрямой несговорчивостью в этом отношении, он позволял себе редкие для него проявления грубости и даже жестокости.
В долине внизу его армия готовилась к очередной осаде. Им противостояла огромная крепость, сиявшая мириадами магических огней. Прекрасно укомплектованная, имеющая большие припасы продовольствия, она могла продержаться целую вечность. И все же войско Зиррейса было в отличном настроении. Люди знали, что ключ к победе в руках их вождя.
Шел снег. В северных широтах зима всегда приходит намного раньше, и тем не менее погода стояла относительно мягкая. Однако в любой момент могли ударить холода, и это подталкивало людей к тому, чтобы как можно быстрее выполнить свою задачу. А в том, что она будет выполнена, не сомневался никто.
Зиррейс вошел в штабную палатку как обычный воин, без всякой свиты. Однако при его появлении все оживились. Он подозвал к себе двух особо доверенных помощников.
— Не пришел еще ответ на наше предложение, Сефор?
— Пока нет, мой господин, — ответил тот, что был помоложе. — Может, отправить еще одного посланца?
— Нет. Им нужно подумать. На время оставим их в покое. — Он перевел взгляд на второго помощника. — Веллем.
— Да, господин? — Старый служака инстинктивно вытянулся по стойке “смирно”, хотя Зиррейс обычно не придавал значения внешним проявлениям почтения.
— Как обстоят дела с готовностью наших войск и их обеспечением?
— Все в полном порядке, господин. Ждем вашего приказа.
— Хорошо. Будем надеяться, что мне не придется отдавать его. А как обстоят дела с магией в этой местности, Сефор?
— Вы оказались правы, господин, насчет ее потоков. По крайней мере три пересекают пространство города. Без сомнения, именно по этой причине его тут и основали.
— Как обычно. Ох уж эти основатели, — проворчал Зиррейс — Они за многое в ответе.
— В результате нам придется иметь дело со всем арсеналом магического вооружения, — добавил Сефор. — Или не придется, в зависимости от того, каков будет их ответ.
— Полагаю, нетрудно догадаться. — Зиррейс перевел взгляд на второго помощника. — Что ты по этому поводу думаешь, Веллем?
Вождь обожал задавать вопросы такого рода, причем подразумевалось, что собеседник будет искренен.
— Никакой капитуляции. Вот каков был бы мой ответ, окажись я на их месте.
— Именно такого ответа я и ожидал от нашего ветерана. А чем ты руководствуешься, можешь объяснить?
— Они понятия не имеют, почему им угрожают, так как не нанесли вам никакого оскорбления или урона. Что им остается думать — у них хотят что-то отнять, но наверняка не дать.
— Одним словом, страх неизвестности. Ничего необычного.
— Остается надеяться, что и исход будет обычным.
— Не сомневайся, — заверил его Зиррейс — Хотя лучше бы обойтись без кровопролития.
— Это война, господин, — выразил свое мнение Веллем.
— Как сказать. Вы ведь знаете историю Сизы?
Они, конечно, знали; это был миф, широко известный в северных землях. Однако, потакая вождю, изобразили неведение: Зиррейс любил нравоучительные рассказы.
— Жители Сизы, — начал он, — обитали в Бариалских пещерах и всегда считали, что им исключительно повезло с надежным убежищем. К тому же под землей в изобилии росли съедобные грибы и текли чистейшие реки. У них даже был какой-то свет: его обеспечивали минералы и лишайники. В Сизе мало что знали о существовании мира над головой, а те немногие, кто отваживался выйти наружу, никогда не возвращались. Одним словом, мир наверху их не интересовал. С какой стати? У них было все, в чем они нуждались. Вдобавок, они верили, что их самих и их жалкие кроличьи норы защищают подземные боги. А потом все изменилось. Вы знаете, что стало тому причиной?
Конечно, они знали; им не в первый раз приходилось слышать эту историю.
— Наводнение, господин, — покорно ответил Сефор.
— Наводнение, да. — Иногда Зиррейс разговаривал с людьми, точно школьный учитель или наставник- жрец; и все же каким-то образом ему удавалось избежать покровительственного тона. — Подземные реки и озера переполнились из-за необычно обильного дождя наверху, хотя, конечно, обитатели Сизы этого не знали. Уровень воды продолжал подниматься, и в конце концов им не осталось ничего другого, кроме как покинуть свои пещеры и выбраться на поверхность. Надо сказать, многие до последнего цеплялись за то, что осталось от их подземного царства. Кончилось тем, что эти упрямцы погибли. Зато другие, более смелые и отчаянные, вышли наружу и поначалу едва не ослепли от света, а потом выяснили, что оказались в прекрасном мире. И, согласно легендам, именно эти смельчаки положили начало ныне живущему человеческому роду. Некоторые верят, что это боги наслали наводнение, чтобы заставить их покинуть свои пещеры. — Последовала театральная пауза. — Это сделал я.
— Не бог? — спросил Сефор.
Тот факт, что он мог позволить себе такого рода вопрос, безусловно, свидетельствовал о терпимости его господина.
Зиррейс улыбнулся.
Нет, не бог. Хотя некоторые и воспринимают меня именно так. Орудие богов, возможно. Если боги вообще существуют. Не смотри так потрясенно, Веллем. Тебе известно мое отношение к богам.
— Да, мой господин. Что поделаешь, меня так воспитали. Простите.
— Я не требую ни от кого извиняться за свои убеждения, друг мой. Ты же знаешь, я никогда не стремился искоренить религиозные верования на завоеванных нами землях. Не собираюсь делать этого и теперь. Я убежден, что в этом вопросе люди со временем сами научатся отличать правду ото лжи.
— Это делает вам честь, господин.
— У древних вождей были помощники, приставленные к ним только для того, чтобы напоминать им, что победы, слава да и сама жизнь — все это, в лучшем случае, преходяще, если вообще не иллюзия. — Зиррейс снова улыбнулся. — Не волнуйтесь, от вас я этого не потребую. Мне не нужно подсказок. Голос всегда звучит вот здесь, у меня в голове. — Он прикоснулся к виску. — Впрочем, речь не об этом. Однако думаю, вам понятно, с какой целью я вспомнил историю Сизы. Обитатели вон того города внизу — тоже не видят необходимости покидать свои удобные пещеры. А мы должны привести их к свету. Истинному свету. — Он замолчал, давая возможность своим слушателям осознать услышанное, а затем спросил: — Почему вы поддерживаете меня?
Если бы этот вопрос задал подлинный тиран, его приспешники задрожали бы от страха, опасаясь дать неправильный ответ. Однако это был Зиррейс.
— Потому что вы, господин, великий завоеватель, — сказал Веллем.
— От старого солдата я и не ожидал другого ответа. — Вождь посмотрел на своего молодого помощника. — А ты, Сефор?
— Потому что вы справедливы, господин, и стремитесь сделать так, чтобы люди жили лучше.
— Я хочу привести их к свету, да. Но я призываю вас поддерживать не меня, а то, что я в себе воплощаю. Не человека, а огонь, горящий у него внутри. — Было заметно, что этот образ доставляет ему
