— Таналвах сейчас очень трудно. Может, тебе стоит пойти к ней.
— Да, у меня только что мелькнула та же мысль. Я пришлю сюда Куча.
Кэлдасон кивнул, и Серра направилась к подруге. Остановившись рядом, она сказала одними губами:
— Куч, ступай к Риту.
— Зачем, Серра? Я и тут…
— Куч!
— Ох! Ладно. Увидимся позже, Таналвах. — Женщина мягко улыбнулась ему, и парнишка растворился в толпе.
— Глупо, конечно, спрашивать об этом, Тан, но как ты?
— В это трудно поверить, но я как бы перешагнула за грань ярости, отчаяния и всего такого… Внутри меня словно все заледенело.
— Может, это была и не такая уж разумная идея — прийти сюда.
— Нет-нет, я
— Конечно нет. Ради чего, по-твоему, мы все здесь собрались?
— Знаешь, я ужасно горжусь Кинзелом.
— Естественно. Я тебя понимаю.
— В смысле, я в особенности горжусь тем, что он не сломался под… пытками.
Чувствовалось, как Таналвах трудно далось произнести последнее слово.
— Нам точно неизвестно, пытали его или нет, Тан.
— Пожалуйста, Серра; я не настолько наивна. Хорошо, что ты пытаешься оградить меня, но я знаю, на что способны эти люди. Я достаточно много сталкивалась с ними, когда была шлюхой в Ринтарахе.
— Прости.
— Это очень важно — что Кинзел не назвал никаких имен. Что никто не пострадал по его вине.
— Он очень мужественный человек.
— Да. Но не все верили в это, правда? Кое-кто говорил, что он не выдержит и поставит под удар множество людей.
— Так считали далеко не все.
— Возможно. Однако некоторые опасались этого так сильно, что даже возникла идея убить Кинзел а, чтобы заткнуть ему рот.
— О-о! Ты, значит, знала об этом?
Серре как-то не пришло в голову спросить откуда.
— Да. И мне кажется, я догадываюсь, кто предложил. Мне было ужасно больно, когда я услышала об этом. Но я не упрекаю его.
— Очень великодушно с твоей стороны.
— Это ведь сродни тому, что говорил Кинзел: нужно думать о максимальном благе для максимального количества людей. Он так часто повторял это, что я начала думать, будто наша маленькая семья не является частью этого максимального количества людей. Он прежде всего заботился о других, а уж потом о себе и, возможно, о тех, кто ему близок.
— Тан…
— Нет. Он такой, какой есть, и в этом одна из причин, почему я люблю его.
— Я уверена… Я знаю, что он любил тебя и детей больше всего на свете.
— Да. И в этом я нахожу утешение. Но, знаешь, у меня такое чувство, что все закончится хорошо.
— Правда?
— Правда. Я верю, что придет время, когда мы будем вспоминать сегодняшние ужасные события просто как дурной сон. И снова будем вместе.
— Тан, не стоит рассчитывать на чудо. Жизнь не похожа на сказки и любовные баллады.
— Так будет. Я думаю, люди заслуживают счастья.
— Если кто и заслуживает, то это ты.
— И я сделаю все от меня зависящее, чтобы оно к нам вернулось.
Серра почувствовала растущее беспокойство.
— И что, по-твоему, ты можешь сделать?
— Есть способы, Серра. Дорогу осилит идущий, верно? Так учит Ипарратер.
— А-а, понимаю.
И все же у Серры возникло чувство, что рассуждения Таналвах имеют отношение не только к богине.
Стоя неподалеку, Рит и Куч исподтишка бросали взгляды на женщин.
— Рит, как, по-твоему, Тан справится?
— Трудно сказать. Ей нанесен ужасный удар. Однако до сих пор она вела себя как сильная женщина.
— И, опять же, дети… Серра говорит, что необходимость заботиться о Теге и Лиррин должна помочь Тан выстоять.
— Думаю, она права.
— Люди готовы многим пожертвовать ради своих детей, правда?
— Да. Иногда и всем.
— Я почти не помню свою мать, — признался Куч. — Но все равно благодарен ей.
— Она же продала тебя!
— Ну да. Только, по-моему, отдавая меня господину Домексу, она думала, что обеспечивает мне лучшее будущее. Что-то вроде того, что сделал мой брат, уйдя в армию. Не знаю, хотел он на самом деле служить в армии или нет. Думаю, он просто надеялся, что маме станет легче, если у нее будет одним ртом меньше.
— Ты скучаешь по брату?
— Мне хотелось бы увидеться с ним. Я часто спрашиваю себя, как сложилась его жизнь.
— К чему ты завел этот разговор, Куч? Обычно ты не слишком откровенен в том, что касается твоей семьи.
— Жаль Кинзела и Тан. Они стали одной семьей, а теперь их снова разлучили. По-моему, это несправедливо.
— Жизнь далеко не всегда справедлива. Пора бы тебе уже понять это. Нет закона, согласно которому добро всегда побеждает.
Куч замолчал, обдумывая слова своего приятеля. Наконец он спросил:
— Как думаешь, что будет с Кинзелом?
— Что будет с ним? Боюсь, ничего хорошего.
— Ну, ведь ему не вынесли смертного приговора.
— Именно это они и сделали. Приговорили его к медленной, мучительной смерти. С галер никто не возвращается, Куч. Кому повезет, того ждет быстрый конец. Несчастный случай или что-нибудь в этом роде. Это не такая уж редкость. Иначе…
— Ох! Как думаешь, Тан это понимает?
— Конечно.
— Тогда, мне кажется, она воспринимает все на удивление спокойно.
— Она мужественная. Или просто в шоке. А может, и то и другое. — Квалочианец наклонил голову. — Слышишь?
— Что это?
— Они приближаются.
Издалека донеслись голоса, которые постепенно становились громче. Чем ближе подходила процессия, тем очевиднее становилось, что собравшиеся на улице люди ведут себя очень по-разному.
— Почему шум такой странный? — удивился Куч.
— Потому что он не единообразный. Некоторые приветствуют Кинзела, другие оскорбляют его.
— Почему они действуют таким образом, Рит? — спросил Куч. — В смысле, везут его по улицам. Они же
