— Этот наш план. Как ты относишься к нему?
— Учитывая то, что я понятия не имею, в чем он состоит?
— Конечно.
— Я бы назвал его вдохновляющим, изумительно идеалистическим. Даже благородным.
— А каковы, по-твоему, шансы осуществить его?
— Реальные шансы? Ну, примерно такие же, как у кристалла льда уцелеть в аду.
— М-да…
— Но что за жизнь без вызова?
27
— Я РАД, комиссар, что ты смог прийти. — Девлор Басторран поднялся навстречу Лаффону, который переступил порог его кабинета, сопровождаемый Микином. — Присаживайся.
— Твое послание не оставляло мне выбора. Надеюсь, проблема достаточно серьезная, чтобы послужить оправданием встречи в столь поздний час.
— Уверен, ты придешь именно к такому выводу, как только узнаешь, что произошло. Хочешь что- нибудь? Освежающее? Бренди?
Лаффон вскинул костлявую ладонь в предупреждающем жесте.
— Благодарю, но нет, верховный вождь. Будь краток, как обещал, больше мне ничего не требуется.
— Прекрасно. После той ночи, когда столь трагически погиб мой дядя, мы с тобой не раз обсуждали проблему государственной безопасности и пришли к выводу, что в этом деле наши организации должны действовать сообща.
— Верно. Хотя должен заметить, что я получил от тебя гораздо меньше информации, чем рассчитывал.
— Как и я от тебя, если говорить начистоту. Однако то, что я собираюсь сообщить сегодня, абсолютно надежно, имеет непосредственное отношение к деятельности мятежников и потребует самого тесного сотрудничества Совета и паладинов, к выгоде обоих.
Лаффон кивнул:
— Продолжай.
— Мы внедрили шпионов в ряды мятежников.
— И
— Да, но при всем моем уважении, сейчас у нас имеется источник, занимающий такое высокое положение, как никто до него. И теперь мы располагаем не предположениями, а фактами.
— И у тебя нет оснований сомневаться в надежности его мотивации?
— Если ты имеешь в виду, что нам предлагают неверные сведения или каким-то образом заманивают в ловушку… Нет, я так не считаю. И должен сказать, комиссар, что более жесткое давление, оказываемое нами в последнее время на всевозможных отступников, и аресты известных людей типа Руканиса в немалой степени способствовали тому, что теперь мы получаем нужные нам сведения достаточно быстро и в значительном количестве. Я считаю, что наши позиции упрочились и что со временем у нас появятся новые осведомители наподобие того, о ком идет речь.
— Это радует. Продолжай.
— Наш человек сообщил имена, адреса и другие данные касательно тех, кто принадлежит к Сопротивлению. Не все, но достаточно, чтобы нанести чувствительный удар, способный остановить их деятельность.
— Повторяю: в какой мере можно доверять ему? Что ни говори, основываясь на ней, мы должны будем предпринять соответствующие действия.
— Это понятно. Да, я доверяю ему. Человек, о котором идет речь, лично заинтересован в том, чтобы все им сказанное оказалось правдой.
— Прекрасно. И каковы твои намерения?
— Действовать, естественно, и как можно быстрее. Нужно устроить облавы по всем адресам, которые мне стали известны. Причем одновременно. В идеале мы должны действовать совместно с вами: объединившись численно, мы преумножим наши силы и опыт.
— Что же, это можно организовать.
— Все, чем мы располагаем, в вашем распоряжении.
— Я немедленно пришлю сюда своих людей для разработки планов.
— Превосходно.
— Мне понадобятся несколько твоих курьеров, если это возможно. Однако прежде я хотел бы обсудить с тобой кое-что еще. Наедине. — Лаффон бросил многозначительный взгляд в сторону Микина.
— Конечно. Микин, пойди займись организацией доставки сообщений, которые понадобится разослать комиссару. Потом вернись сюда.
— Да, господин. — Помощник поклонился и вышел.
— Это имеет отношение к тому, о чем мы только что говорили, комиссар?
— В каком-то смысле — да. Речь идет об очень большом вознаграждении, предложенном тобой за пленение Рита Кэлдасона.
— И что с ним не так?
Теперь, когда ты стал главой паладинов, тебе, надо полагать, известно о некоторых особых указаниях относительно этого человека?
— Известно. Дядя оставил запечатанную инструкцию.
— Нас беспокоит то, что обещание столь высокого вознаграждения может вступить в противоречие с этими указаниями.
— Не понимаю, каким образом.
— Думаю, тебе следует просто принять это к сведению.
— Человек убивает высшее должностное лицо кланов паладинов. Разве можно не предлагать вознаграждение за его поимку? К каким выводам придет чернь, если мы этого не сделаем? Что позволительно убивать кого заблагорассудится, сколь бы высокий пост человек ни занимал, поскольку даже в этом случае мы не будем предпринимать серьезных усилий, чтобы схватить преступника? И заметь, комиссар, мы объявили вознаграждение за его поимку, а не за убийство.
— Тут, несомненно, есть различие, хотя вряд ли его заметит уличный бандит или охотник за наградами, у которого может возникнуть искушение получить эти деньги. Послушай, мне понятны твои чувства, особенно потому, что это и твоя личная потеря. Однако я по-прежнему придерживаюсь той точки зрения, что в отношении Кэлдасона мы должны проявлять крайнюю осторожность. Может, следует напомнить тебе, что эти особые указания имеют своим источником власть самого высокого уровня?
— И я намерен добиваться, чтобы сама эта власть их и отменила. Потому что, честно говоря, никакого смысла в них не вижу.
— Нам не всегда все дано понимать, Басторран.
— Комиссар, с учетом неотложности действий, о которых я только что говорил, могу я со всем моим уважением попросить тебя вернуться к ним?
— Как скажешь. Мы обсудим это в другой раз, в таком случае. Где твой человек?
Как будто услышав слова комиссара, Микин постучал в дверь, вошел, отвел Лаффона туда, где собрались курьеры, и вернулся к своему хозяину.
— Мой господин, кстати о сообщениях, мы получили уже несколько от Афри Кордензы. Она требует встречи с вами, и очень настойчиво.
— Черт с ней. Сейчас не время. Поморочь ей пока голову. У нас в сети рыба покрупнее, Микин.
— Не всегда можно полагаться на полученную от шпионов информацию, — заявил Дислейрио. — Независимое подтверждение у нас есть?
— Пока нет, — ответил Карр, — однако наши люди с верфи уже не раз доказывали, что достойны доверия. Нам известно лишь, что галера с Кинзелом не пришла в порт своего назначения. И сейчас задержка уже такова, что на прихоти погоды ее списать невозможно.
— Это не означает, что судно утонуло. Может, оно получило новый приказ и теперь следует в совершенно другом направлении.
