– А засуну башку себе в жопу.
Линсейд посмотрел на меня с грустным самодовольством. Он был удовлетворен. Я доказал нечто такое, в истинности чего он был свято убежден.
– Хотите попробовать еще раз?
Я очень в том сомневался, но все-таки спросил:
– Карла, вы прочли в последнее время какую-нибудь хорошую книгу?
– Нет.
Очень прямой ответ. К немалому своему удивлению, я, похоже, нащупал правильный путь.
– Может, посмотрели хороший фильм?
– Нет.
– Хорошую телепередачу?
– Нет.
– Поучаствовали в хорошей оргии?
Не знаю, почему я задал этот вопрос. Просто вырвалось. И я знал, что ответ Карлы ничего не докажет, но мне все равно было интересно, что она скажет и как отреагируют Линсейд и Алисия – и на ответ Карлы, и на мой вопрос. Но на их лицах не отразилось ровным счетом ничего, а легкая нахмуренность могла указывать, что на этот раз я задал не столь удачный вопрос – не более.
Очень спокойно и просто Карла сказала:
– Да, принимала. Хотите получить приглашение на следующую?
Я подумал, что ответ вполне разумный, хотя, естественно, я не питал иллюзий, будто он имеет какое-то значение. Карла рассмеялась собственным словам, и я вдруг поймал себя на том, что тоже смеюсь, – хотя, подозреваю, смеялись мы над разными вещами. Линсейд и Алисия не поддержали наше веселье, а Линсейду похоже, и вовсе надоели мои вопросы.
– Я вижу, вы стараетесь, Грегори, и я не могу вас осуждать, – сказал он. – Понимаете, для описания состояния Карлы у нас имеется еще одно слово. Аггравация. Иначе говоря, Карла имитирует отклонения, которых у нее нет. Если хотите, копирует чужую болезнь. И я думаю, вы согласитесь, что ее состояние имеет прямое отношение к тому, чем мы занимаемся в клинике Линсейда. Карла не просто видит много образов, она видит слишком много образов безумия.
Мне хотелось сказать: постойте, постойте, где это она видит образы? В клинике, что ли? Но Линсейд не дал мне открыть рот.
– Думаю, нам всем полезно немножко посидеть в темноте.
Я ушам своим не поверил. А Линсейд встал, опустил жалюзи и выключил свет. Мы молча сидели в темноте – как мне показалось, до нелепости долго. Это что, методика Линсейда в действии? Неужели на этих сеансах больше ничего не происходит? Вот так спокойно сидят в темноте, и все? Наконец Линсейд решил, что с нас хватит, и отпустил всех восвояси.
Карла отправилась паясничать, а мы с Алисией направились по коридору к ее кабинету.
– Ну зачем вы задали ей такой вопрос? – спросила Алисия. – По поводу оргий.
– Не знаю, – честно признался я.
– Ведь больных может возбудить самая малость.
– Я вовсе не хотел ее возбуждать.
– Тогда зачем спросили?
– Наверно, я бунтарь от природы. Знаете, творческим людям это свойственно.
– И вы так одержимы сексом?
– Ну…
– И что у вас за пунктик насчет оргий? Что вы хотите делать? Смотреть? Участвовать? Или хотите смотреть, как я принимаю участие?
– Что?
Я уже привык, что у Алисии гораздо более живое сексуальное воображение, нежели у меня, но на какой-то краткий миг перед моими глазами мелькнула до ужаса возбуждающая картинка: Алисия в самой гуще похотливого месива, ее тискают, обжимают, сношают голые сумасшедшие.
– Нет, этого я не хочу, – сказал я.
– Знаете, есть врачи, в основном в Америке, точнее даже – в Калифорнии, которые утверждают, что настоящие только те психотерапевты, кто совокупляется со своими пациентами.
– Вряд ли мне захочется принимать в этом участие.
– Правда?
– Правда.
– Даже в фантазиях?
Интересно, не побеседовал ли с ней Чарльз Мэннинг.
– Ну, фантазии – это всего лишь фантазии, – ответил я, – но все равно – нет.
