замолчал.
Наверное, решил посмотреть, как я отношусь к сплетням. Очень плохо, но если это надо для дела... К тому же как показывает практика, далеко не всегда сплетни не имеют под собой почвы.
– Что вы имеете в виду? – удивленно спросила я.
– Да Костик еще и кражами занимался, говорят, – чуть смущенно заметил Гена. – Домушничал... Честно говоря, я могу в это поверить – руки Костика всегда были очень ловкими. Еще в школе мы как-то захлопнули дверь кабинета и забыли ключ. Так Костя открыл замок обычной шпилькой.
– И еще один вопрос, последний, – с улыбкой сказала я. – Вас, наверное, уже спрашивали в милиции. Где вы были вчера с трех до пяти вечера?
Гена задумался, недоверчиво глядя на меня. Наверное, он решил, что на психолога мало похожа – скорее на ведущего допрос следователя. Но его сомнения меня совершенно не тревожили. Ожидание ответа затянулось. Легкий хмель и даже эйфория от собственной деятельности понемногу проходили, оставляя за собой отчаяние и головную боль. Я поморщилась. Геннадий наконец собрался с мыслями и сообщил:
– Вчера я весь день был с друзьями, ко мне приезжала сестра из Владивостока, и мы с мамой, сестрой и приятелями были у меня. Подтвердить это могут все они: моя мама, даже соседи... Достаточно шумная была вечеринка.
Гена потер переносицу и добавил:
– Из соседней квартиры Васек даже заходил к нам часа в три – в половине четвертого. Мы ему налили, и гудели все вместе до того, как за ним пришла жена. Она увела его часов в шесть, наверное. Я все это рассказывал в милиции, так что можете не проверять.
Я была вполне удовлетворена своей деятельностью и, простившись с Геной, отправилась к Полине делиться новостями. То-то она обрадуется.
По пути решила заехать к Жоре – может быть, удастся узнать что-нибудь про связь Кости с наркотиками. Хотя... согласится ли Жора со мной разговаривать? Я же не Полина. С другой стороны, я психолог. И могу помочь следствию. Но может быть, попросить Полину поговорить с Овсянниковым? Он же ее муж, пусть бывший.
Впрочем, Полина уже звонила Жоре сегодня. И вряд ли согласится сходить к нему – она и так едва отделалась от Жориного общества. Слишком уж он жаждет пообщаться с бывшей супругой, бедняга. Что ж, значит, придется отправиться к Жоре самой.
Я подошла к зданию и беспрепятственно поднялась в Жорин кабинет. Вероятно, меня приняли за сестру – а Полину Андреевну Снегиреву здесь прекрасно знали и не смели чинить ей препоны. Понимали, чем чревато пойти против Полины Снегиревой – нрав моей сестрицы стал уже известен по всему отделению. Подойдя к кабинету Жоры, я увидела его самого, летящего откуда-то с ворохом бумаг. Верхняя папка кренилась и едва не падала. Я стремительно подхватила ее и прошла за Жорой в кабинет, не дожидаясь его возражений.
– Оленька, какими судьбами? – сочувственно прикоснувшись к моей руке, спросил Жора. Странно, он единственный, кто никогда нас не путал. Самое забавное в том, что Жора сначала познакомился со мной в клубе авторской песни, и только потом, не без моего участия, с Полиной. Но влюбился он в мою сестру, причем с первого взгляда.
– Жора, пообещай, что поможешь мне, – умоляюще глядя на него, сказала я.
Видимо, бравый майор вспомнил, какое горе меня постигло, и решил не усугублять ситуацию. Он не любил, когда я плачу, точнее боялся. Не умел Жорик успокаивать расстроенных женщин. А я, вспомнив о своих злоключениях, стряхнула со щеки слезу и прищурилась, пытаясь сдержать соленый поток.
– Конечно, Оленька, только не плачь. Все будет хорошо. Я обязательно помогу тебе, не сомневайся, – и Жора усадил меня в кресло.
– Жора, правда, что Костя Хорьков распространял наркотики? – слезы мгновенно высохли. Теперь я была одержима гневом – какие-то люди посмели похитить моих детей, и намерение «найти и обезвредить» этих людей все более усиливалось.
Овсянников внимательно посмотрел на меня и проницательно заявил:
– Вы с Полиной все же сунулись в это дело? Ну что вам дома-то не сидится? – вздохнул он.
– Жора, пойми, похитили моих детей, в квартире моей сестры нашли труп. И как мы можем сидеть и ждать?! Ты вспомни, сколь успешны были наши предыдущие расследования! Неужели тебе не кажется, что мы неплохо справляемся? Порой простым женщинам доверяют гораздо больше, чем работникам милиции.
Жора остолбенел, услышав такую отповедь. Но с успешностью наших с Полиной действий он не мог поспорить. Мы уже не раз сталкивались с преступлениями. Порой я даже не понимаю – что у нас, крест такой по жизни, вести расследования?
– Оленька, я помогу тебе, раз уж обещал. Но придется серьезно поговорить с Полиной. Она совершенно от рук отбилась.
Слышала бы это Поля, она бы так возмутилась! Мокрого места бы не оставила от следователя Жоры Овсянникова. Она – отбилась от рук? Да такая фраза бы серьезно оскорбила мою сестренку! Но передавать ей слова Жоры я не собираюсь – пусть разбираются сами, лишь бы Овсянников помог нам в расследовании. Я молча смотрела на Жору, ожидая ответа. Он также помолчал, прикурил, но увидев, как я поморщилась, затушил сигарету в пепельнице и открыл форточку. Я не переношу табачный дым и единственный человек, которому позволено курить в моем присутствии – Полина. Жора перелистал дело в папке, потом вдумчиво посмотрел на меня.
– Дважды Константин Яковлевич Хорьков задерживался за продажу наркотиков. В первый раз ему дали условный срок и отпустили. А вот второе задержание... Здесь очень много непонятного. Дело закрыто за нехваткой улик. Как-то странно все происходило. Отпечатки пальцев Кости были обнаружены в подвале, рядом с трупом заядлого наркомана, и на шприце тоже, хотя кто-то пытался их стереть. Он умер от передозировки. Но Хорькова видели около того дома примерно во время смерти парня. Следствие ухватилось за это. Но доказать ничего не удалось. Как только следователи начали копать под это, единственный свидетель решительно отказался от своих показаний. У Хорькова неожиданно появилось алиби – оказывается, в тот день и час он находился в больнице, в кабинете главврача, которому была нужна помощь.
Следствие пыталось разобраться со свидетелем, но тот сказал, что был всего лишь зол на Хорькова – причину я даже не помню. Дело вел не я. Но все было организовано просто превосходно – не подкопаться. И дело закрыли. Конечно, алиби Костика проверить не удалось – никто, кроме главврача, не смог подтвердить его присутствие.
– Жор, а хоть какие-нибудь подозрения были? Согласись, если все так стремительно происходит – и свидетель забирает показания, и алиби отыскивается откуда ни возьмись – это наводит на размышления...
– Были подозрения, что он взят под опеку одного из криминальных авторитетов города, некоего Господина Никитина. Этот тип неприступен совершенно, – лаконично ответил Жора.
– А родные этого наркомана? Они как?
– Повторного процесса не было, к суду никто не обращался. Собственно, и из родственников – мать- алкоголичка, она проходила лечение в диспансере. Еще, правда, у парня был брат – но он работал не в Тарасове и узнал о смерти родственника одним из последних, когда дело было закрыто.
– А что там с машинами? Серые автомобили, «девятки»... – внезапно вспомнила я о нападении и звонке Полины.
– Таких машин по городу зарегистрирована уйма. Самая расхожая модель для среднего класса. И нет ничего, что наводило бы на подозрения. А проверять владельцев едва не сотни машин – совершенно нереально. Ты же понимаешь – у нас нет для этого ни людей, ни средств. Если был бы известен номер машины...
– Спасибо большое, Жор, я побежала, – быстро простившись со следователем, я отправилась к Полине.
Глава 5
Полина
С работы я ушла раньше, что меня чрезвычайно обрадовало. Мне просто повезло:
