была знаменитая коллекция профессора Караевского.
– Ни с места! – послышался вдруг за нами хриплый голос.
Мы резко обернулись. За нами стоял… дядя Коля Петрович с обрезом в руках! Ствол был направлен прямо на нас.
– Пристрелю! – прохрипел он. – Банку на землю, живо!
Ольга затрепетала. Я стояла и не могла поверить своим глазам. Дядя Коля? Дядя Коля?! Тот, кого мы знаем столько лет, кто всегда помогал нам, теперь целится в нас из ружья?!?
– Я не шучу, – убедил меня в том, что я все правильно поняла, Петрович.
Алексей Иванович медленно положил банку на землю.
– Вот так-то лучше! – с ухмылкой произнес Петрович, поднимая ее.
Черт, и я ничего не могу сделать! Что тут сделаешь, когда на тебя смотрит ствол обреза?
Петрович не уходил. Он смотрел на нас каким-то нехорошим взглядом, словно что-то замышлял.
– На машине? – поднял он на меня глаза.
Я молчала.
– Знаю, что на машине, – буркнул он про себя и снова заскользил по нам неприятным взглядом. Странно, почему я раньше не замечала, насколько неприятны глаза этого человека? Почему они казались мне добрыми? Все Ольга: «Такой хороший человек, такой замечательный!» Психолог, мать ее!
Петрович остановил взгляд на Ольге и двинулся к ней. Сестра сжалась в комочек и задрожала. Я поняла, что он хочет сделать: взять Ольгу в заложницы. От этого мне чуть не стало плохо, хотя вообще нервы у меня крепкие.
– Не тронь ее, – тихо, но твердо сказала я. – Не трогай! Возьми меня лучше.
– С тобой, девонька, шутки плохи, – усмехнулся Петрович. – А Олюшка у нас, как овечка, кроткая.
Он протянул руку, пытаясь схватить Ольгу за горло, но вдруг как-то резко обмяк. За секунду до этого я услышала глухой стук. Петрович начал медленно оседать и выронил обрез. Еще не понимая, что явилось причиной этого, я дернулась вперед, левой ногой резко отшвырнула обрез в сторону, Алексей иванович подхватил его. Одновременно я оттолкнула Ольгу назад и закрыла ее своим телом, а оседающему Петровичу с силой саданула носком кроссовки под дых, после чего он мешклм повалился на землю и затих. Я подняла голову и увидела выглядывающую из-за деревьев знакомую голову в шляпе. Он сжимал в руке большое металлическое ведро, которое только что с глухим стуком опустил на голову Петровичу…
– Тимофей! – взвизгнула Ольга, кидаясь чудаку-рыболову на шею. – Тимоша!
– Откуда вы взялись? – не могла опомниться я от удивления.
– Понимаете, – радостно принялся объяснять Тимофей. – Я решил поискать здесь грибы! Я слышал, что в Речном их много. Вот и пошел. Бродил-бродил, грибов почти не нашел, зато услышал ваши голоса. Подошел поближе, смотрю – а здесь такое! Ну я недолго думая ведром его, значит, и того…
– Какой ты молодец! – радостно закричала Ольга.
Тимофей обрадованно и немного удивленно смотрел на нее.
– Ты больше на меня не сердишься? – спросил он.
– Нет, что ты! Ты… прости меня, Тимоша, просто я тебя подозревала…
– Меня? – он вытаращил глаза. – В чем?
– В… – Ольга замялась, а потом обняла Тимофея еще крепче, – ни в чем. Так, ерунда все это, давай не будем больше…
– Господи, какая же ты глупая! – он закружил ее на руках.
– Просто очень подозрительно выглядит человек, который ловит рыбу в пруду, где одни лягушки и ищет грибы в начале июня, когда еще не прошло ни одного дождя! – улыбнулась я.
– Так, чего с этим-то будем делать? – осведомился Алексей Иванович.
– Давайте его свяжем, – взяла я инициативу с свои руки, – в машину кинем и в город отвезем. Я его к Жоре доставлю. Меня сейчас больше вот это волнует, – я любовно погладила банку с монетами.
– А это чего же, клад, что ли? – спросил Тимофей, потирая лоб.
– Клад, клад, – усмехнулась я. – Только тебе он не достанется. Это клад профессора Караевского.
– Да у меня и в мыслях такого не было… – покраснел Тимофей.
Петровичу связали руки и кинули в машину. Я аккуратно завернула обрез в тряпочку положила рядом с собой. Потом села за руль, Галина рядом, а Тимофей с Ольгой уединились на заднем сиденье. Алексей Иванович ехать в город отказался, успокоившись, что он нам больше не нужен.
Через полчаса мы втаскивали помятого Петровича в кабинет майора Овсянникова. Изумленный Жора даже привтсал из-за стола.
– Вот, – сказала я. Потом достала банку с монетами и еще раз сказала:
– Вот!
– Что это? – не понял Жора.
– Как что? Коллекция профессора Караевского! Мы ее нашли! А вот это, – я указала на Петровича, – преступник, который зы ней охотился. Вот его обрез, – я достала завернутое в тряпочку оружие и протянула Жоре. – Нужно как можно скорее сделать экспертизу и установить, из него ли бил убит Скворец. Думаю, что из него.
– Хорошо, хорошо, – заторопился Жора. – Все сделаем. Ты мне только расскажи, как все получилось?
Мы с Ольгой наперебой принялись рассказывать. Тимофей иногда бесцеремоноо влезал и тоже вставлял свои реплики, после чего мы принимались махать на него руками и кричать, чтобы он унялся, потому что ничего толком не знает и вообще, шлавыне герои – мы. В конце концов Жора стукнул кулаком по столу и рявкнул, что он ничего не может понять. И пусть говорит кто-нибудь один. После этого он вытер лоб платком, посмотрел на меня и спокойно сказал:
– Говори ты, Поля.
Благодарная Жоре за доверие я с новым пылом принялась рассказывать. Наконец, Овсянников смог въехать в смысл.
– Хорошо, – подвел он итог. – Все остальное мы узнаем после экспертизы и после допроса, когда этот хмырь очухается.
– Отлично! – обрадовалась я. – Мы подождем!
– Нет уж, – возразил Жора. – Вы сейчас езжайте домой. Я сам вас вызову, когда понадобится.
Все поникли. Я начала было возмущаться, но Жора остановил меня, сказав, что все равно сейчас нам тут делать нечего. Пришлось смириться.
Ольга с Тимофеем поехали на дачу, взяв с собой Галину, мне же не терпелось узнать все до конца, поэтому я осталась дома ждать звонка от Овсянникова. Он позвонил на следующий день, и я сразу же поехала к нему на работу.
Овсянников сидел в кабинете, напротив располодился Петрович. Жора усадил меня рядом с собой и продолжил допрос.
– Итак, Смелов Николай Петрович, баллистическая экспертиза установила, что именно из вашего обреза был убит Скворцов Геннадий Алексеевич. Вы признаете себя виновным в его смерти?
– Признаю, – хрипло ответил Петрович. – Чего уж тут отпираться? Столько лет я потратил впустую… И все из-за вас! – он смерил меня злобным взглядом из-под косматых бровей.
– Он отбывал срок вместе с Седым, – объяснил мне Жора. – И откуда-то узнал о коллекции.
– Откуда-то! – хмыкнул Петрович. – Да там все знали об этом! Но Гришка Мельников не дурак был, куда денежки дел, никому не говорил. Друзей у него не было. А я как-то раз с ним пересекался по одному делу. И мы рядом на зоне держались. Ну вот… А тут почуял он, что умрет скоро. И попросил меня, значит, за дочкой его присмотреть. Не к кому, говорит, мне больше обратиться. Доверял он мне. Вернее, он вообще никому не доверял, – поправился Петрович, – но кроме меня, у него рядом вообще никого не было. В общем, выхода другого он не имел. Вот и попросил. Рассказал, как ее найти. Я-то вскоре должен был освободиться. Ну, а я по-своему решил. На фига мне его дочка сдалась? Я все думал, что Гришка-Седой мне расскажет, где коллекцию спрятал. Не сказал, подлец. Ну, короче, освободился я, приехал… Нашел эту Гальку. Не сказал ей, что отца ее знал, чтобы подозрений не вызывать. Просто пристроился и стал жить рядом. Поближе старался держаться, помогал всячески… Думал, она меня на коллекцию выведет. Но вскоре понял, что ни черта она не знает. Но Гришка же говорил, что позаботился о ней! Значит, думаю, ждать надо. Ждать и
