Думая о своем и внимательно следя за дорогой, я перестала обращать внимание на сестру. И, по- моему, это повлияло на нее благотворно. Она немного успокоилась и перестала хлюпать.
— Какой ужас! Правда, Поля? Я такого в жизни не видела. Я думала, что упаду. У меня даже ноги стали ватными.
Я пожала в ответ плечами. Разумеется, хорошего мало. Так что ж теперь всю оставшуюся жизнь плакать, что ли? Всякое случается.
— Поля, а тебе не кажется, что эти два дела связаны каким-то образом?
Ольга прямо мысли мои читает. Я только что тоже размышляла над этим.
— Возможно. Два убийцы нарисовались в одной и той же семье в течении двух суток. Кажется, это уже перебор. Кто-то, вероятно, очень зол на Мурашовых и их родственников. Ну ладно, Дрюня. Я еще смогла бы поверить. Подрались, потом выпили за мировую, а потом по пьяной лавочке начали разбираться по новой, опять возникла ссора, и привет семье, как говорится. А вот Вера — это вообще ни в какие ворота.
— Ты не права, Поля. Дрюня тоже не мог. Это все подстроено. Сложное хитросплетение. Конец света прямо. В такие дни обязательно случается нечто неординарное. И связь между двумя этими убийствами, мне кажется, совсем не в том, что Дрюня и Вера — родственники. Тут что-то другое. Сама не знаю. Это я подкоркой просто чувствую и все. Честное слово.
Ольга посмотрела на меня мокрыми от слез, какими-то странными глазами. Я невольно подумала: не поехала ли у сестры крыша окончательно от довольно частых в последнее время ремонтов ауры.
Опять конец света в сотый раз за день припомнила. Опять какие-то неясные воспоминания. Я бы назвала это навязчивой идеей. По-моему, Ольге неплохо было бы обратиться к психиатру. И давно. Излагать сестре свои выводы по поводу ее душевного равновесия я не стала. Не время. Момент неподходящий. Обидится еще. А нам с ней предстоит масса безотлагательных дел.
— Поль, ты обратила внимание на нож?
Я пожала плечами:
— Обратила. Кухонный. Такой в каждом хозяйственном магазине продают.
— Вот именно. — Оживилась сестра. — В одном из магазинов поблизости его и купили, скорее всего. Ты обратила внимание, что лезвие жирное какое-то. На солидол очень похоже. Кровь по нему не ровно растеклась, а рисунком?
— Ну-ну? Это уже интересно. И что? — Я с любопытством взглянула на сестру. И невольно восхитилась ей. Я-то думала, что она на грани обморока на месте происшествия была, а она, оказывается, такие тонкости заметила, на которые я вообще никакого внимания не обратила. Ай, да сестренка! Молодец.
Ольга, вдохновленная моей похвалой, продолжала развивать свою мысль:
— Мне показалось, что этот нож совсем новый. Ты только подумай Поля, как все не вяжется. Не мог же, в конце концов, Дрюня сказать своему товарищу: «Ты, мол, подожди, я сбегаю ножичек куплю. А то мне и артерию-то сонную тебе перерезать нечем». Так же?
Так-так-так. Любопытная мысль.
— А если этот нож Дрюня для дома купил? Просто не успел донести его до собственной кухни, и он ему раньше пригодился. Такое возможно? Вполне допустимо.
Ольга покрутила головой:
— Нет-нет и еще раз нет. Ты же видела, что у Дрюни никакой сумки с собой не было. Где этот нож у него был спрятан? А потом…
— Что потом? Не тяни кота за хвост.
— Знаешь, Поля, когда мы вчера вечером с Дрюней…
Ольга запнулась и покраснела:
— Когда мы убирались с Дрюней на кухне…
Я чуть руль из рук не выпустила. Убира-ались. Это ж надо тотальную бомбежку так обозвать!
Сестра, заметив мою ухмылку, засмущалась и потеряла нить разговора:
— Вечно ты, Поля, ерничаешь. Слово сказать невозможно. Я забыла теперь, что хотела сказать.
— Мы говорили про нож и про то, что вы вчера с Дрюней активно занимались генеральной уборкой.
— Да, про нож. Так вот. Я подарила ему нож. И он положил его в карман брюк. Надо будет проверить, с собой ли он у него. Если с собой, тогда вообще зачем ему было кухонным ножом горло резать?
Я засмеялась:
— Ну, это — полная ерунда, сестренка. Ты бы свой нож запросто опознала. Зачем же убивать ножом, который тут же опознают? Разве не так?
— Так вообще-то. Но все равно, что ни говори, это — подставка. Не иначе. Какой бы пьяный он ни был, он бы сообразил, по крайней мере, нож спрятать и с места преступления исчезнуть. Не такой уж Дрюня дурак, каким ты его считаешь. Просто убийца не знал, что в кармане у Дрюни нож. А то бы он именно им воспользовался бы.
— Мы еще не знаем с тобой даже на пятьдесят процентов, есть ли этот чертов нож в кармане Дрюни. Может быть, он его потерял уже или забыл где-нибудь. Может быть этот нож вывалился из кармана, когда Дрюня с Артуром возился или когда со Степанычем дрался. Так-то.
Ольга только робко возразила:
— Дрюня положил ножик в задний карман, а он у него на пуговицу застегивается.
Других контраргументов у сестры не нашлось, и она на некоторое время замолчала.
— Поль, ты притормози на минутку около магазина. Мне надо… Пить очень хочется.
Ольга заискивающе улыбнулась и машинально провела указательным пальцем снизу вверх, вновь поправляя несуществующие очки. Когда сестра волнуется, она всегда так делает.
Я тормознула так, что Ольга едва не ткнулась носом в лобовое стекло. И посмотрела на сестру уничтожающе.
Я прекрасно знала, что в магазине, на который указала непутевая сестрица, продавали водку на розлив. Ей просто захотелось выпить. Только и всего. Она всегда в своем репертуаре. Но в конце концов я ей не нянька. Пусть ведет такой образ жизни, какой ей по душе. Хоть я и старшая сестра я старше Ольги на несколько минут, я не обязана ее опекать до конца своей жизни.
А если уж быть до конца честной, то я понимала Ольгино состояние. Может быть, рюмка спиртного ей действительно не повредит. Может, хоть мозг от бредовых мыслей очистит.
— А ты не хочешь, Полина?
— Иди-иди. Только быстро, — неодобрительно буркнула я сестре и потянулась за сигаретой.
Я уже выкурила две сигареты, а Ольга все еще не вернулась. Терпение мое кончилось. Я вышла из машины и направилась магазин.
Моя Оленька сидела за единственным столом, который имелся в помещении магазина, в компании двух нетрезвых мужчин. Перед ней стояли пустой граненый стакан и бумажная тарелка, на которой одиноко красовалась потрепанная ветка петрушки.
Я решительно направилась к сестре.
— Поля, я… я бегу уже. Извини, — взгляд ее беспомощно заметался.
— Ой, ище одна Олеся, — пьяно хихикнул один из собутыльников сестры.
Я не произнесла ни слова. Все, что мне хотелось сказать, Ольга поняла без слов. Она поднялась, попрощалась со своими внезапно обретенными друзьями и, пошатываясь слегка, направилась в мою сторону.
Один из присутствующих за столом, увязался было за ней.
— Ну ты хоть познакомь с другой Олесей, — лепетал тот.
У меня зачесались кулаки.
— Я тебя сейчас вот с этим познакомлю, если не отвяжешься, — прошипела я, сунув мужику в нос кулак. При этом я посмотрела на него так, что тот ретировался, бормоча себе под нос:
— Ой, прости, дурак, дурак. Не буду больше.
Тамара Ивановна Марусева, которая позвонила в отделение УВД, жила почти на окраине города.
